Сердце бури
Шрифт:
— Теперь смотри… — слышит она над ухом.
Однако она и не глядя догадывается, что это.
Так и есть. Кольцо сверкает прямо перед ее глазами. Необычный сплав переливается в лучах солнца оттенками золота и серебра.
Безмолвный крик замирает в горле.
— Ты этого хотела? — спрашивает Бен со странной дрожью в голосе.
— Я… я не понимаю… — она с трудом удерживает волнение.
— Что же тут не понятного? Я попросил леди Силгал… сказал, что хочу удивить тебя.
— Но мы с тобой уже женаты.
— Только по документам.
— Не только… — внезапно она заливается краской.
Бен с сомнением косится на нее.
— Признай, ты с самого начала
— Даже если так, то что? Это была детская фантазия, не более.
— Фантазия, которая стоит того, чтобы воплотить ее в жизнь, ты не находишь?
… Бен говорит без умолку, с восторженным трепетом уверяя ее, что сейчас, как и раньше, он готов подтвердить их брак перед любыми божествами в любых мирах, принести любые клятвы… но вот какие именно? Вот в чем проблема. Ни джедаи, ни рыцари Рен, как правило, не связывали себя брачными обетами. Никаких особых ритуалов на этот счет не было, да и быть не могло – ни у тех, ни у других. А ситхский кровавый ритуал, который напоминал жертвоприношение даже больше, чем это подобает свадебному обряду, никогда не был ему, Бену, по душе. Да и сама Рей, вероятно, никогда не согласилась бы пойти на нечто подобное.
Можно было, конечно, пойти простым путем и тайно венчаться в одном из набуанских храмов, как поступили когда-то его бабушка и дед — в конце концов, Набу в какой-то степени была родиной и для Рей, и для него самого. Но сейчас им обоим опасно показываться там. И потому Бен придумал кое-что куда более интересное.
Его голос дрожит, словно у влюбленного юнца, который впервые объясняется с девушкой. Никогда прежде — ни на Беспине, когда он просил ее стать его женой, ни прежде на Такодане, когда из его груди вырвалось отчаянное признание, — она не ощущала в нем такого живого, счастливого волнения.
— Если у джедаев нет устоявшихся брачных обычаев, не проще ли придумать их самим?
Он бережно увлекает ее за собой. Ближе и ближе к Древу Силы.
— Среди джедайских святынь это — одна из немногих уцелевших и не оскверненных ситхами. Я полагал, что тебе будет приятно, если наша клятва прозвучит здесь, в сени Древа…
— А тебе?
На этот раз его очередь смущаться и опускать взгляд.
— Мне? — как-то затравленно переспрашивает он. — Знаешь, наверное, мне уже все равно…
Как иначе он должен был ответить? Его старые святыни рухнули, а новые еще не успели обрести Силу.
Его ответ настораживает Рей. Она замедляет шаг.
— Послушай, — она кладет руку ему на щеку, пробегается подушечками пальцев по его губам, как бы умоляя дать ей высказаться. — То, что ты затеял, красиво, но… право, не обязательно. Я хочу сказать, если тебе это не нужно… о Сила…
Не договорив, она сбивается с мысли.
Если для него самопальный, придуманный на ходу обряд не будет иметь должного значения, зачем вообще затевать все это? Чтобы потешить ее тщеславие красивой сказкой? Нет, это лишнее, вот что она хочет сказать. Он — и так ее законный супруг на бумаге и в постели. Она выбрала его безо всяких подарков, без колец и клятв.
Рей с Джакку пора отвыкать жить грезами.
— А теперь ты послушай… — говорит Бен, принимаясь игриво ласкать губами тыльную сторону ее ладони. — Ты думаешь, там, на Беспине, я не жалел, что у нас нет времени осмыслить то, что мы делаем? Думаешь, я был рад такому браку, заключенному впопыхах? Крифф, я хотел правильного брака, не такого, как у моих отца с матушкой! Но вышла какая-то несуразица. Я хочу, чтобы ты простила меня, Рей. За то, что давил на тебя, но я боялся упустить момент. Боялся, что ты можешь
— Поэтому решил «ковать железо, пока горячо». Уговорить меня выйти за тебя замуж, когда я только-только выбралась из твоей постели, — Рей сама не решилась бы сказать, чего сейчас больше в ее голосе — веселья или раздражения.
— Да, это так. — Он смотрит ей в глаза, не отворачиваясь ни на мгновение. — Но сейчас я хочу все исправить. Прошу тебя, доверься мне. Давай подарим друг другу сказку. Давай поженимся вновь. На этот раз по-настоящему — так, чтобы, если мы все-таки доживем до глубокой старости, мы вспоминали именно этот день всякий раз, когда дети и внуки будут просить нас рассказать о нашей свадьбе.
Рей не в силах вымолвить ни слова. Внутри у нее все отчаянно трепещет, однако ее губы по-прежнему сомкнуты в тонкую напряженную нить, изображающую сомнение.
— Скажи еще раз, ты и вправду так любишь меня? Меня, Бен? — ее голос звучит жалобно.
Она и сама отлично понимает, как смешно и нелепо спрашивать об этом сейчас, после почти двух месяцев законного и полноценного брака. После того, как она отдалась ему телом и душой — что мог теперь изменить его ответ, каким бы тот ни был? И все же ей необходимо услышать, что он и вправду любит именно ее — не ее доброту, дважды сохранившую ему жизнь, и не пробудившуюся в ней Силу — странную, не поддающуюся контролю Силу, которая пугает саму Рей больше, чем других. Она хочет, чтобы он сказал ей, что полюбил бы ее даже если бы она оставалась нищей оборванкой. Пусть на самом деле это и не так.
Бен усмехается. Но сейчас даже знаменитая отцовская усмешка смотрится необычайно нежно на его растерянном и счастливом лице. Рей… в эти мгновения она вновь превращается в потерянное дитя, ищущее близкую душу. Молящее лишь о доброте и ласке.
Он крепко сжимает ее плечи.
— Когда-нибудь я расскажу тебе историю о двух дураках и мечтателях: один из них в девятилетнем возрасте ухитрился влюбиться в королеву Набу, хотя сам был рабом с бедной планетки, а другой… другой в девятнадцать лет полюбил нищую девчонку вдвое младше себя. Правда, понял, что влюблен, только десять лет спустя, когда эта девчонка разбила его в пух и прах. И знаешь, что я скажу тебе… — он понижает голос до шепота. — На свете нет никого счастливее этих двух дураков.
На этот раз Рей сдается быстрее, чем тогда, на Беспине. Искренность Бена, его игривая ласковость и особая мудрость в его словах не оставляют ей шансов. Она опускает взгляд и улыбается.
Они приближаются к Древу Силы торжественной, легкой поступью и, опустившись на колени, кладут ладони поверх ствола. Рей сосредотачивается, пытаясь вчувствоваться в Силу, текущую через Древо. Светящейся струйкой вселенская энергия проходит сквозь нее и устремляется к Бену, а от него — вновь к ней.
Она слышит его мысли: «… конечно, я люблю тебя. Не за то, что ты дважды спасла мою шкуру, а за то, что не бросила подлеца и мерзавца погибать в снегу. Не за твою Силу, а за то, что ты сильная. За то, что с детства научилась выживать там, где сдались бы многие взрослые. За то, что спасла обыкновенного дроида-астромеханика когда люди кругом бросают собственных детей погибать от голода или продают их в рабство… Ты это ты, Рей. Та самая девочка, которая решилась подойти к чужаку и по-дружески заговорить с ним, хотя половина людей на заставе шарахались от него, как от огня, а другая половина размышляла, как бы его ограбить… Я люблю тебя, Рей, за то, что ты сильнее и чище, чем все, кого я знал. Сильнее и чище, чем я сам. Рядом с тобой мне самому хочется стать лучше. Когда ты со мной, я не бегу от Света, а принимаю его всей душой…»