Сердце бури

Раэлана

Рей замедлила шаг, и девочка, заметив это, принялась с еще большей настойчивостью дергать ее за руку.

— Пойдем, пойдем. Я попытаюсь все тебе объяснить, когда мы будем у меня дома. А пока успокойся, Рей Соло. Тебе теперь нельзя нервничать, разве забыла?

Коридор, как и прежде, не думал заканчиваться. Эта прямая, издевательски светлая, блестящая дорога, казалось, способна привести к вратам Хаоса, если идти по ней слишком долго.

Проходили минуты.

Проходили часы.

Рей еле волочила ноги. Блуждание выпивало из нее силы. Усталость и раздражение бессильно клокотали в душе. Ее горло горело. Хотелось

пить. Однако стоило ей слегка сбавить шаг, как маленькая Рей начинала настаивать и канючить: «Потерпи еще немного, мы почти у цели». И взрослой Рей — усталой, исстрадавшейся от жажды беременной Рей — не оставалось ничего другого, кроме как собраться с силами и продолжать путь. У нее не было выбора — хотя бы потому что в одиночку она точно не смогла бы теперь отыскать обратной дороги.

Наконец она пошатнулась и, не удержав равновесия, упала на колени. Перед глазами поплыло.

— Сколько еще? — простонала она, откинувшись на ближайшую стену и на миг прикрыв усталые веки.

Мгновение спустя она услышала:

— Мы уже на месте.

Рей махом распахнула глаза.

Она узнала скудную обстановку «Адской гончией-2»: покосившийся стол, за которым она чистила добытые детали и заваривала пайки, старый пилотский шлем в углу — свою детскую игрушку. И стену, на которой она каждый день оставляла отметины — своеобразный счет, приготовленный ею для злой судьбы. Всякий раз, выводя очередную черточку, Рей мысленно уверяла саму себя, что однажды судьба сполна воздаст ей за каждый день страданий и лишений.

В лобовое стекло шагохода, кое-как прикрытое старым куском ткани, глядело закатное солнце.

Рей сидела на полу. Ее спутница расположилась рядом за столом, подтянув колени к груди.

— Я хочу пить, — пробормотала Рей, глотая сухую слюну.

— Так пей, — фыркнула девочка.

Только сейчас Рей заметила у себя в руке флягу, полную воды. Не успев удивиться, она алчно припала губами к прохладному горлышку.

Маленькая Рей терпеливо выжидала, пока она напьется.

— В твоем положении не стоило пускаться в такое трудное путешествие, — серьезно заметила девочка. — Разве леди Силгал не говорила тебе?

— Откуда ты знаешь? — Рей отерла влажные губы.

В ответ девочка звучно захохотала.

— Откуда знаю? Да ведь я — это ты!

Рей заметно нахмурилась.

— Что это значит?

— Дух маленькой Киры соединился с Силой — с той темной энергией, что обитала здесь, под землей. Ее несчастье позволило воскреснуть древним силам. А часть ее души навек осталась в этом месте, неотделимая от Сердца бури.

— Но почему я… почему она… почему ты..? — Рей не знала, как будет звучать правильнее. — Раньше здесь постоянно гибли дети.

— Такой выбор сделала Темная сторона. Это дань памяти другой маленькой девочке, вероломно убитой джедаями.

Рей не сразу поняла, о ком идет речь. Но когда догадка наконец постучалась в ее сознание, ей стало жутко и смешно одновременно.

— Легендарный ситх, величайший в истории ордена — это ребенок?

Маленькая Рей кивнула без тени смеха на лице.

— Она могла быть кем угодно: мужчиной или женщиной, человеком, хаттом или иктотчем, струйкой воды или солнечным лучом. Но в душе она всегда оставалась малышкой, которая впервые заподозрила в себе великий дар. Спустя много лет она увидела в Кире отражение себя самой — и приняла ее смерть как жертву во имя своего

грядущего рождения. Галлиус Рэкс не подходил для этого. Галлиус служил Палпатину, а Палпатин мечтал владеть могуществом Сердца бури единолично. Он всегда хотел власти лишь для себя, но Сила всегда спрашивает ровно столько, сколько и дает.

Рей обвела глазами знакомую комнатушку, бывшую прежде операторской кабиной имперского броневика. У нее в голове вертелось несметное множество вопросов, но, как это часто бывает, ни один не мог оформиться в слова. Растерянность нередко настигает нас именно тогда, когда, казалось бы, пришел час получить все ответы, о которых прежде мы только мечтали.

— Это и есть твой мир? — невпопад пролепетала Рей.

— И твой тоже. Мир за границей реального непостижим для человеческого разума. Поэтому я решила показать тебе то, к чему ты привыкла.

— Ты сказала, что стерла мне память…

— Разве я в самом деле так выразилась? Я лишь сказала, что скрыла от тебя кое-какие воспоминания. Прости, но тебе было безопаснее расти обычным неприметным ребенком. Стоило пройти небольшому слуху о том, что ты чувствительна к Силе, как за тобой явились бы пустынные монахи или кто похуже. Сила спала в тебе — и пробудилась в тот момент, когда была нужна больше всего.

— И что я должна делать с нею?

Девочка на миг задумалась.

— Жить. Учиться управлять ею и передать своим детям, когда они появятся на свет. — Она умилительно сложила руки. — С мощью Сердца бури все, чего бы вы ни пожелали, исполнится. Ты сможешь легко одолеть Сноука. Вы с Беном Соло будете вдвоем править галактикой, навсегда избавив ее от войн.

На миг Рей потеряла дар речи.

— Детям?

— Ну конечно! Мальчик и девочка — такова традиция Скайуокеров. Тебе нужно беречь их, Рей. Эти дети, наши дети — лучшее, что я могла тебе подарить. Они станут могущественными воинами…

Эти слова заставили Рей захлебнуться от ужаса. Наши?

— Какое отношение ты имеешь к моим детям?

Другая Рей резко дернулась.

— Они и мои тоже! И мои даже больше, чем твои. Я создала их.

Рей всерьез показалось, что она сейчас лишится чувств.

— Как?.. — прошептала она непослушными губами.

— Точно так же, как я когда-то создала Эни Скайуокера. Так же, как воскресила тебя — маленькую девочку, расстрелянную штурмовиками в пустыне.

— Бен — их отец, а я — мать.

— Конечно, ваша изумительная страсть, ваш тайный брак, ваше потрясающее единство… трудно сказать, был ли у тебя хоть один шанс не зачать от семени Скайуокера. Я лишь воспользовалась теми возможностями, которые вы сами мне предоставили. Вы создали двух существ, а я вдохнула в них жизнь…

Рей молчала, стараясь удержать слезы. От осознания того, что они с Беном, их любовь, их дети оказались всего-навсего способом для каких-то темных манипуляций, ей становилось тошно.

Вдруг девочка сорвалась с места и, приблизившись к ней скачковатым шагом, положила маленькие ладошки на пульсирующую грудь Рей. От ее рук шло странное тепло.

— Сердце бури здесь, Рей. Она в тебе. Она рвется наружу… — Словно дуновение ветра, ее пальчики легко и ласково коснулись коротких, взъерошенных волос. — Я знаю, ты страдаешь. Ты боишься собственного могущества. Ты не уверена в себе. Ты одинока. Но тебе не нужно больше страдать. Не нужно больше бояться, Рей. Освободи ее. Освободи себя…