Сердце бури
Шрифт:
Никто даже не стал задумываться, как удалось уцелеть маленькому астродроиду. Такой крохе ничего не стоило схорониться, скажем, в системе вентиляции. Но когда техникам на «Бейле Органе» удалось извлечь информацию из памяти малыша, они были поражены…
— И что там такое? — с замиранием сердца прошептал Финн.
— Скоро узнаешь. Но сперва мне нужно подтверждение, парень. Я хочу, чтобы ты сказал, действительно ли это BB-8. Именно ты, понимаешь? Другие пилоты, знакомые с коммандером Дэмероном, подтвердили, что этот дроид действительно похож на BB-8, но сам наш пленник без конца твердит только
Юноша машинально кивнул. Узнал бы… эту маленькую оранжевую заразу, которая напала на него при первой встрече и ударила током; эту механическую козявку, попортившую ему столько крови? Крифф, конечно узнал бы!
— Но ведь у каждого дроида есть индивидуальный регистрационный номер, — растерянно пробормотал он. — Можно пробить по базе данных…
— Простите, лейтенант, — осторожно вставила Пизи, — но боюсь, регистрационные номера легко подделать. Некоторым для этого достаточно обычной паяльной лампы.
Мейц тяжело покачал головой.
— Все это сильно смахивает на ловушку. Имперский сброд уже показал, как хорошо он умеет делать из нас дураков. Но на сей раз видят боги, я палец о палец не ударю, пока не буду знать наверняка, что по крайней мере этот астромеханик — тот, кем мы его считаем. Так что, пойдем-ка побыстрее, парень. Чем скорей мы с этим покончим, тем скорее ты сможешь вернуться к своей подруге.
Они прибавили шагу и вскоре очутились перед дверями, ведущими в инженерный отдел. Это был огромный ангар, занимающий целую нижнюю палубу, заставленный самой разнообразной техникой, заполненный людьми. То тут, то там виднелись голографические проекции, изображающие различные схемы и чертежи.
Финн огляделся с каким-то оглушенным видом, как человек, которого выдернули из вакуума и поместили в самый эпицентр повседневности. В кипящий котел жизни с ее повсеместной беготней и перекриками.
Редко где встретишь такое невероятное оживление, такую слаженную работу. Сотрудники отдела сновали туда-сюда, словно заведенные. Перепачканные машинным маслом, с инструментами в руках, полностью поглощенные работой. Видно, не зря говорят, что самые счастливые люди — это те, кто занимается физическим трудом. У них попросту нет времени жалеть себя, вновь и вновь перемалывая в уме все свалившиеся проблемы. Они не решают судьбы народов, вся их служба обществу сводится к тому, чтобы достойно выполнять свою работу.
Мейц остановил одного из работников и, выспросив у него что-то, вновь поманил Финна за собой.
Они прошли в другой конец ангара и, завернув за угол, оказались в длинной галерее с встроенными складскими помещениями. Здесь шума и беготни было гораздо меньше.
Торопливым шагом капитан прошествовал к одной из дверей и приложил ключ-карту к магнитному замку. Послышался раздражающий писк. Дверь открылась, и Финн тотчас заметил BB-8, который при виде гостей заметно оживился и покатил навстречу. Лейтенант узнал знакомый рисунок оранжевых и серебристых линий на белом корпусе, узнал резковатые, трогательные движения и шквал бинарных сигналов. Да, с виду, это и вправду был он, маленький друг По, который сопровождал его повсюду — и в последнем рейсе тоже.
Финн опустился на корточки.
— Привет, дружок, — он выставил большой
Малыш не подвел. Издав радостный свист, BB-8 зажег огонек сварочного аппарата. У Финна отлегло от сердца. Теперь у него не осталось никаких сомнений, что перед ним и вправду тот, кого он рассчитывал тут встретить.
— BB-8, скажи мне, где По? Он жив?
Тот тревожно заверещал что-то.
— Он не знает, — перевела Пизи. — Говорит, что в системе Бешкек они натолкнулись на эскадрилью СИД-истребителей. Их «Х-винг» подбили. Коммандер успел катапультироваться, а BB-8 вместе с кораблем угодил в гравитационную ловушку. Его выбросило на орбите одной из лун Бисса, а там вскоре подобрали агенты Первого Ордена.
— Ты был в плену, — еле слышно прошептал Финн.
Что-то оборвалось у него внутри. «При таком раскладе, — подумал юноша, — велик шанс, что Дэмерон погиб или тоже оказался пленником».
BB-8 как будто угадал его мысли. Дроид жалобно запищал, и его голова сникла.
— Ничего, приятель, я заберу тебя отсюда. Обещаю. Будешь жить со мной… — Финн решительно обернулся к Мейцу и с напором поглядел на него: «Ведь так можно, правда?»
Тот с улыбкой кивнул.
— Если это действительно дроид коммандера Дэмерона, если ему не стерли память и не заставили работать на Первый Орден, есть шанс, что сообщение, которое он доставил, подлинное…
Не договорив, Мейц многозначительно переглянулся с Пизи.
Финн выпрямился со скоростью пружины. Сообщение? Какое сообщение? Что все это значит, хатт побери?!
Капитан положил руку ему на плечо.
— Похоже, у нас есть шанс попасть в систему Бешкек.
***
В медотсек они явились вдвоем — человек и дроид. В глубине души Финн не сомневался, что BB-8 опасается за Рей нисколько не меньше, чем он сам. Удивительное дело. Дроиды — ни что иное, как набор шестеренок, проводов и схем. Однако иные из них способны переживать и сострадать ничуть не меньше, чем люди — ходячие наборы мяса и костей. И что в таком случае называют истинной, живой душой? Где она спрятана? Можно ли ее постичь?
Силгал встретила новоприбывших у широкой стеклянной перегородки, за которой виднелась палата и Рей, лежащая на больничной койке, по-прежнему без сознания. Изнутри доносился какой-то приглушенный свистящий шум, перебивающийся частыми ритмичными ударами: «Тук-туук-тук. Тук-туук…»
Леди Акбар сказала, что медики не нашли ран на теле пациентки, поэтому решили поместить ее в обычную палату, а не в палату интенсивной терапии и не в бакта-камеру. Теперь ей вводили внутривенно глюкозу и магний.
— Идиоты, — пробормотала каламарианка с очевидным недовольством. — Говорят, что она «в общем, здорова, не считая небольшого истощения». Впрочем, — добавила Силгал, — бакта ей все равно не поможет.
Финн едва ощутимо вздрогнул. Страх ледяной иглой прошил его насквозь.
— О чем вы? — задыхаясь, спросил он.
Силгал выразительно поглядела прямо ему в глаза.
— Разве бакта способна лечить наши души?
— Вы имеете в виду… — Не закончив, Финн вновь обратил взгляд к безжизненному, исхудавшему телу, окутанному проводами и катетерами от капельниц. На душе у него сделалось совсем худо.