Сердце Единорога. Стихотворения и поэмы
Шрифт:
— «Никонианцы — нам расслаба!»
2800 И вновь ныряет тарантас —
Затертый хвоями баркас.
Но что за блеск в еловой клети?
Не лесовик ли сушит сети,
Не крест ли меж рогов лосиных
Или кобыл золотоспинных
Пасет полудник, гривы чешет?
То вырубок седые плеши
В щетине рудо-желтых пней!
Вон
2810 Сосна в растерзанной фелони,
Вон сучьев пади, словно кони
Забросили копыта в синь,
Березынька — краса пустынь,
Она пошла к ручью с ведерцем
И — перерублена по сердце,
В криницу обронила душу.
Укрой, Владычица, горюшу
Безбольным милосердным платом!..
Вон ель — крестом с Петром распятым
2820 Вниз головой — брада на ветре...
Ольха рыдает: «Петре! Петре!»
Вон кедр — поверженный орел —
В смертельной муке взрыл когтями
Лесное чрево и зрачками,
Казалось, жжет небесный дол,
Где непогодный мглистый вол
Развил рога, как судный свиток.
Из волчьих лазов иль калиток
Настигло лихо мать-пустыню,
2830 И кто ограбил бора скрыню, —
Златницы, бисеры и смазни,
Злодей и печенег по казни, —
Скажи, земляк?!. И вдруг Кондратий,
Как воин булавой на рати,
В прогалы указал кнутом:
«Знать, ён, с кукуйским языком!»
Гляжу — подобие сыча,
И в шапке бабе до плеча,
Треногую наводит трубку
2840 На страстотерпную порубку.
Так вот он, вражий поселенец,
Козява, короед и немец,
Что комаром в лесном рожке
Зовет к убийству и тоске!
Он — в лапу мишкину заноза,
Савватию — мирские слезы,
Подземный молот для собора!..
И солью перекрыло взоры
Мои, ямщицкие Кондрата.
2850 Где версты, вьюги, перекаты,
Судьба-бубенчик, хмель-ночлеги?..
«Эх, не белы снежки да снеги!..» —
Так сорок поприщ пели мы —
Колодники в окно тюрьмы,
В последний раз целуя солнце,
И нам рыдало в колокольце:
«Антихрист
Лесам, озерам, птицам, рыбе!..»
И соль струилась по щекам...
* * *
2860 По рыболовным огонькам,
По яри кедровых полесий
Я узнавал родные веси.
Вот потянуло парусами,
Прибойным плеском, неводами,
А вот и дядя Евстигней
С подковным цоком, звоном шлей
Повыслан маменькой навстречу...
Усекновенного Предтечу
Отпраздновать с родимой вместе!
2870 В раю, где писан на бересте
Благоуханный Патерик —
Поминок Куликова поля,
В нем реки слезотечной соли
Донского омывают лик.
О радость! О сердечный мед!
И вот покровский поворот
У кряковиных подорожий!
Голубоокий и пригожий,
Смолисторудый, пестрядной,
2880 Мне улыбнулся край родной
Широкоскуло, как Вавила, —
Баркасодел с моржовой силой,
Приветом же теплей полатей!
Плеща и радуясь о брате,
На серебристом языке
Перекликалися озера.
Как хлопья снега в тростнике,
Смыкаясь в пасмы и узоры,
Плясали лебеди... Знать, к рыбе
2890 Лебяжьи свадьбы застят зыби!
Князь брачный, оброни перо
Проезжим людям на добро,
На хлеб и щи — с густым приваром
И на икру в налиме яром,
На лен, на солод, на пушнину,
На песню — разлюли малину,
На бусы праздничной избы,
С вязижным дымом из трубы!
Вот захлебнулись бубенцы —
2900 По гостю верные гонцы.
Заперешептывались шлеи,
И, не спросясь у Евстигнея,
К хоромам повернул буланый, —
Хлестнуло веткой росно пряной,
И прямо в губы, как Волчок,
Лизнул домашний ветерок, —
Волчку же пир за караваем,
Чтобы усердным пустолаем
Обрядной встречи не вспугнуть.