Сердце Единорога. Стихотворения и поэмы
Шрифт:
2910 К коленям материнским путь
Пестрел ромашкой, можжевелем,
Пчелиной кашкой, смолкой, хмелем,
А на крылечных рундуках
С рассветным облачком в руках —
Владычицей Семиозёрной,
Как белый воск, огню покорный,
Сияла матушка... Станицей
За нею хоры с головщицей,
Мужицкий
2920 И с бородой, как сизый шелк,
Начетчик Савва Стародуб, —
Он для меня покинул сруб
Среди болотных ляг и чарус.
Его брада, как лодку парус,
Влекла по океану хвой,
Чтобы пристать к избе мирской,
Где соловецкой бедной рясе
Кадят тимьяном катавасий!
Но предоволен прозорливец,
2930 На рундуке перёных крылец
Семь крат положено метанье,
И, погрузив лицо в сиянье
Рассветной тучки на убрусе,
Я поклонился прядью русой
И парусовой бороде:
«Христу почет, а не руде,
Не праху в старческом азяме!..»
А сердце билось: «К маме, к маме!»
Так отзвенели Соловки —
2940 Серебряные кулики —
Над речкой юности хрустальной,
Где облачко фатой венчальной.
Слеза смолистая медвежья —
Не плел из прошлого мереж я
И не нанизывал событий
Трескою на шесты и нити.
Пускай для камбалы шесты!..
Стучат сердечные песты,
И жернов-дума мерно мелет
2950 Медыни месяца, метели
И вести с Маточкина Шара,
Где китобойные стожары
Плывут на огненных судах,
И где в седых зубастых льдах
Десятый год затерт отец,
Оставя матери ларец
По весу в новгородский пуд, —
Самосожженцев — дедов труд.
Клад хоронился в тайнике,
2960 А ключ в запечном городке
Жил в колдобоине кирпичной
И лишь по нуде необычной
На свет казал кротовье рыльце.
Про то лишь знает ночь да крыльца.
Избу рубили в шестисотом,
Когда
Бродила лютая Литва
И словно селезня сова
Терзала русские погосты
2970 В краю, где на царевы версты
Еще не мерена земля.
По ранне-синим половодьям,
К сёмужьим плёсам и угодьям
Пристала крытая ладья.
И вышел воин исполин
На материк в шеломе — клювом,
И лопь прозвала гостя Клюев —
Чудесной шапке на помин!
Вот от кого мой род и корень,
2980 Но смыло всё столетий море,
Одна изба кольчужной рубки
Стоит пред роком без отступки
И, ластами в бугор вперясь,
Всё ждет, когда вернется князь.
Однажды в горнице ночной,
Когда хорек крадется к курам
И поит мороком каурым
Молодок теплозобых рой,
Дохнула турицею лавка,
2990 И как пищальная затравка,
Зазеленелись деда взоры:
«Почто дружиною поморы
Не ратят тушинских воров
Иль Богородицы покров
Им домоседная онуча?
И горлиц на костер горючий
Не кличет Финист-Аввакум?
Почто мой терем, словно чум,
Убог и скуден ратной сбруей,
зооо И конь, как облако, кочует
Под самоедскою луной?!
Я — князь — и вотчиной родной, —
Как раб, не кланяюсь Сапеге!
Мое кормленье от Онеги
До ледяного Вайгача,
Шелом татарского меча
Изведал с честью не однажды!
Ах, сердце плавится от жажды
Воздать обидчикам Руси!..
ЗОЮ Мой внук, немедля принеси
Заклятый ключ — стальное рыльце!»
И выходили мы на крыльца
Под желтоглазою луной,
И дед по камень гробовой,
В глубоком избяном подполье,
Меня сводил и горше соли
Поил кровавой укоризной:
«Вот булава с братиной тризной,
Ганзейских рыцарей оброк,
3020 Златницы, жемчуга моток,
Икры белужниной крупнее!
Восстань, дитя, убей злодея,
Что душу русскую, как моль,
Незримо точит, в прах и боль,
Орла Софии повергая!..»
И до зари моя родная
Светца в те ночи не гасила.
* * *
«Николенька, меня могила
Зовет, как няня, тихой сказкой, —
3030 Орлице ли чужой указкой
Господне солнце лицезреть?