Сердце Единорога. Стихотворения и поэмы
Шрифт:
Приземную оставя клеть, —
Отчалю в Русь в ладье сосновой,
Чтобы с волною солодовой
Пристать к лебяжьим островам,
Где не стучит по теремам
Железным посохом хромец,
Тоски жалейщик и дудец.
Я умираю от тоски,
3040 От черной ледяной руки,
Что шарит ветром-листодёром
По
По лазам, пастбищам лосиным,
Девичьим прялицам, холстинам,
В печи по колобу ржаному,
По непоказному, родному,
Слезе, молитве, поцелую.
Я сказкою в ином ночую,
Где златоносный Феодосии
3050 Святителю дары приносит,
И Ольга черпает в Корсуни
Сапфир афинских полнолуний, —
Знать, неспроста Нафанаил
Меня по-гречески учил,
А по-арабски старец Савва!..
Меж уток радужная пава,
Я чувствую у горла нож
И маюсь маетой всемирной —
Абаза песенкою пирной,
3060 Что завелась стальная вошь
В волосьях времени и дней, —
Неумолимый страшный змей
По крови русский и ничей!»
Свое успение провидя,
Родная пбходя и сидя,
«Христос воскресе» напевала
Иль из латинского хорала
Дориносимые псалмы.
Еще поминками зимы
3070 Горел снежок на дне оврагов,
Когда дорогой звездных магов
К нам гости дивные пришли,
Три старца — Перския земли.
Они по виду тазовляне,
Не черемисы, не зыряне,
Шафран на лицах, а по речи —
Как звон поленницы из печи.
Подарки матушке — коты,
Венец и саван из тафты,
3080 А лестовку она сама
Связала как бы из псалма
Или из утренних снежинок.
В ней нити легче паутинок
И лестовки-евангелисты,
Как лепестки, от слез росисты!
Пошел живой сорокоуст.
Моленна, как горящий куст
Иль яблоня в цвету тяжелом,
Лучилась матицами, полом...
3090 И в купине неопалимой,
Как хризопраз, лицо родимой
Сияло
Казалося, фатою брачной
Ее покроет Стратилат,
Чтоб повести в блаженный сад,
Где преподобную София
Нарядит в бисеры драгие!
И вот на смертные каноны
Пахнуло миррой от иконы,
зюо И голос был: «Иду! Иду!..»
И голубым сигом во льду,
Весь в чешуе кольчуги бранной
Сошел с божницы друг желанный
И рядом с мученицей встал,
Чтоб положить скитской начал
Перед отбытьем в путь далекий.
Запели суфии: «Иокки!
Чамарадан, эхма-цан-цан!..»
Проплыл видений караван:
3110 Неведомые города
И пилигримами года
В покровах шелестных, с клюками.
И зорькой улыбался маме
То-светный Божий Цареград.
Меж тем дворовый палисад
С поёмной ласковой лужайкой
Пестрели, словно отмель чайкой,
Толпой коленопреклоненной,
Чтоб гробом праведным, иконой,
3120 Как полным ульем, подышать.
Дымилась водь, скрипела гать,
Всё прибывали китежане, —
От Ясных Ляг, где гон кабаний,
Из городища Турий Лоб
И от печер, где узел троп
Подземной рыбы пачераги,
Что роет темные овраги,
Бездонный чарус, родники...
Явились в бусах остяки,
3130 В хвостах собольих орочёны,
Услышав росомашьи стоны,
Волыночный лосиный плач...
И поволок венчальных ткач —
Цвела карельская калина.
«Николенька, моя кончина
Пусть будет свадьбой для тебя, —
Я умираю, не кляня
Ни демона, ни человека!..
Мое добро ловец, калека,
3140 Под гусли славы панихидной,
Пускай поделят безобидно —
Сусеки, коробы, закуты,
Шесть сарафанов с лентой гнутой,
Расшитой золотом в Горицах,
Шугай бухарский — павой птицей,
По сборкам кованый галун,
<