Сердце Скал
Шрифт:
— Разрешаю!
— Я сказал бы, монсеньор, что Ричард Окделл и яд несовместимы.
— И вы оказались правы, мой милый Эдуард, — грустно подтвердил Ариго. — Поэтому сейчас ваш однокорытник, скорее всего, уже в сидит Багерлее, и кто знает, что он наговорит, когда познакомится с арсеналом тамошних дознавателей.
— Создатель! — только и охнул младший Феншо.
— Скажите лучше: Леворукий, — поправил его Килеан. — Без него тут не обошлось. Молодой Окделл в Багерлее, а Штанцлер бежал в Эпинэ. Что скажете вы, Ариго? Что делать нам?
— Бежать! — выдохнул вдруг граф Энтраг, о котором
— О-о, братец, так вы тоже здесь! — со злой иронией воскликнул Ги Ариго, поворачиваясь к Энтрагу. Тот тут же испуганно съежился. — Признаться, я думал, что вы еще не проснулись.
— Энтраг прав, — неожиданно вступился за беднягу граф Гирке. — В столице вам делать нечего. Едва Ворон окажется в Фельпе, как Дорак примется за вас.
— Странно слышать такой совет от вас, Штефан, — возразил ему Ариго. — От моего брата я и не жду иного, но вы-то умный человек! Неужели вы не понимаете, что я даже не успею добраться до Эпинэ, как Дорак объявит меня мятежником, изменником престола и государственным преступником!
— Это он сделает в любом случае, — хладнокровно заметил Гирке. — Но в Гайярэ у вас больше шансов дожить хотя бы до осени.
Феншо-Тримейн презрительно фыркнул:
— Неужели несколько лишних месяцев кажутся вам такими важными? — спросил он.
Гирке не ответил и даже не повернул головы к капитану. Он внимательно смотрел на графа Ариго, который в раздумье ерошил волосы.
— Дело не во мне, — сказал Ариго, как бы отвечая на немой вопрос однокорытника. — Со мной уже покончено. Если я побегу в Гайярэ, зимой меня обезглавят в Занхе. А хуже всего то, что тогда я, как камень, потащу за собой сестру и племянников. Дораку только того и нужно. Нет, разрази меня гром, если я позволю мерзавцу расправиться с ними! Это коронованное ничтожество, мой зять, безропотно отдаст их кардиналу. Вы же понимаете, Штефан: обвинив меня, Дорак состряпает королю развод, а Карла и девочек объявит ублюдками! Ворон бросил их, и, верите ли, друг мой, я даже допускаю, что у него были на то основания. Видит Создатель, я не слепой, и братская любовь не делает меня идиотом. Но, какой бы шлюхой ни была Катарина, она моя сестра, и Карл останется наследником трона, даже если мне ради этого придется сдохнуть в зловонной яме! И вам тоже! — бросил он брату.
— Что такое вы говорите, Ги? — проблеял Энтраг. — Вы же маршал Юга! Всё Эпинэ…
— Ваши сведения несколько устарели, братец, — издевательски перебил его Ариго. — Я отказался от командования, когда Штанцлера осенила блестящая идея похоронить Ворона в Варасте! Что тут скажешь! Идея столь же замечательная, как и мысль взбунтовать Эпинэ.
— Постойте, господа! Что может сказать в Багерлее герцог Окделл? — вернул присутствующих к настоящему озабоченный барон Феншо. — Что он знает?
— Ничего, — коротко отозвался Гирке. — Он был слишком близок к Алве, и Штанцлер держал его в неведении.
— Пытки освежат ему память, — иронически возразил Ариго. — Поверьте, Штефан, он скажет все, чего захочет Дорак.
— Что такое вы говорите, Ги! — снова возопил Энтраг.
— Похоже, вы не вполне понимаете ситуацию, братец, — вкрадчиво произнес Ариго, слегка наклоняясь к Энтрагу, отчего тот обратно распластался на сиденье. — Одно дело сомнительные подозрения против братьев королевы и совсем другое – доказанное покушение на особу Первого маршала со стороны его оруженосца! К тому же Дорак – человек церкви и не станет прибегать к дыбе. Окделлу за глаза хватит пытки бессонницей. И за это все, — Ариго в упор посмотрел на угрюмого Килеана, который молча грыз себе ногти, — мы должны поблагодарить вас, любезный бывший комендант Олларии!
Килеан едва не подпрыгнул от неожиданности.
— Не делайте меня ответственным за пороки вашего семейства! — злобно огрызнулся он. — Если вы стали заложником распутства вашей сестры, я тут не при чем!
В светлых глазах Ариго зажегся недобрый огонек. Тонкие черты его породистого лица, слегка осунувшегося после Багерлее, внезапно приобрели фамильную хищную тяжеловесность. Медленным и плавным движением граф повернулся к Килеану. Глаза последнего даже расширились от невольного страха: видно, он только сейчас сообразил, почему на гербе Ариго изображен леопард.
— На вашем месте я бы поостерегся так говорить, дорогой Килеан, — мягко сказал Ариго, неторопливо приближаясь к камину. — Сначала вы бежите к прекрасной Марианне с предостережениями, потом отпускаете Авнира с открытым листом Дорака на все четыре стороны, а затем сдаете на милость Ворону свой собственный гарнизон. Может быть, я уже покойник, мой милый, но вас я переживу!
— Открытый лист вам ничем бы не помог! — воскликнул Килеан, живо вскакивая с кресла и пятясь назад.
— Я другого мнения, — спокойно возразил Ариго, продолжая медленно наступать. — Во всяком случае о моей семье вы больше не скажете ни слова!
— Довольно, господа! — скомандовал капитан Феншо-Тримейн, становясь между Ариго и Килеаном. — Вы подаете дурной пример. Не хватало нам еще перегрызться между собою!
— Успокойтесь, господа, успокойтесь! — поддержал родича старик Феншо. — К тому же вы так и не сказали, что собираетесь предпринять, дорогой Ариго.
Ариго остановился на месте как вкопанный и внимательно посмотрел на своего хозяина.
— Я теперь опасный гость, дорогой барон, — сказал он задумчиво. — Возможно, мне следует отказаться от вашего гостеприимства.
— Что за чушь! — рассердился барон. — Что бы вы ни сделали, я поддержу вас.
— Так что вы решили, Ариго? — жадно спросил Феншо-Тримейн, подавшись всем телом вперед.
— Я могу сказать, чего я не сделаю, — ответил граф. — Я не стану отсиживаться за стенами Гайярэ.
— Вы отказываетесь от единственного шанса выжить, дорогой Ги, — заметил Гирке рассудительным тоном.
— Нет, Штефан. Только выиграть пару-тройку месяцев. Поверьте мне: Эпинэ нам не поднять. Ворон выиграл войну в Сагранне, он теперь кумир армии, а без армии мы обречены, — ответил Ариго.