Сердце знает

Игл Кэтлин

— Значит, расследуют.

Риз крутанул стул, оседлал его, сложил руки на спинке, глядя в лицо Хелен. — Каким образом?

— Разве в письме не сообщается?

— Что-то вроде, что кто-то приедет… — Улыбка обезоруживала. Он знал, что она поняла намек, как знал и Рой, — … засекреченный. Смешно, правда? Секретный агент в Бед-Ривер, Южная Дакота.

— Наверно, это…

— Что?

Она улыбнулась ему обезоруживающе. — Какой-то белый парень.

— Нелегко было бы белому парню появиться здесь тайно. Это сразу бы бросилось в глаза. — Он подождал возражений, но женщина покачала

головой, слегка пожала плечами. — К нам кого-то направили, Хелен? — Она перестала кивать. — Мой отец знал, что это ты?

Хелен отошла от стула. Не имело значения, знал ли Рой, если он хранил тайну. — Я не могу обсуждать подобные вопросы, Риз.

— Как ты, черт возьми, попала в…

Она прошла в полупустую гостиную, оформленную в бело-коричневых тонах. Входная дверь распахнута. Прохладный утренний воздух проникал сквозь занавеску.

Риз подошел сзади. — На кого ты работаешь, Хелен?

— Я начала сотрудничать с правительством еще до того, как мы познакомились.

— Ты же работала учительницей.

— У меня есть военное звание, но… — Она отступила к открытой двери, привлеченная свежим воздухом и видом фиолетовых рудбексий, золотых, с коричневыми сердцевинками цветов, называемых Сьюзан, и серо-зеленым шалфеем, тут и там разбросанными в высокой траве. — Все, что я тебе сказала, — правда, Риз. Я надеюсь, что скоро начну снова работать учителем на полную ставку. Я сейчас как посредник. Больше ничего не могу сказать, и если ты с кем-то поделишься подозрениями, я, возможно, потеряю работу. Никто не будет мне доверять. — Она повернулась к нему.

— Кто такой «никто»? Племя бед-риверских Сиу? Думаешь, сейчас они тебе доверяют? — Он смотрел на нее по-новому, проверяя мысль, которая только что пришла ему в голову. — Они в действительности не знают тебя, правда?

— Не совсем, — призналась она, встречаясь с ним взглядом, в котором отражалась, если не уверенность, то чувство собственного достоинства. — Не лучше, чем нынешнего Риза Блу Ская, хотя они хотят доверить ему работу в Совете, не задавая лишних вопросов.

— Я все еще …

— Один из них? Все еще сын Роя Блу Ская. Из племени Лакота? — По тому, как сверкнули его глаза, она увидела, что последние слова задели Риза и пожалела, что говорила так грубо. Не хотелось разжигать неприязнь между ними. Хелен положила руку на его смуглую, обнаженную грудь. — Доверие — очень хрупкая вещь. И очень рискованная.

— Скажи, мой отец знал, с какой целью ты оказалась здесь? — Он приподнял бровь. — Ты была с ним откровенна?

— Нет, но… — Ее рука упала. — Он сказал, если я хочу вернуться на старую работу, он замолвит за меня словечко.

— Полагаю, пристраивая кого-то, он считал, что зарабатывает себе положительные очки. — Риз обнял женщину и притянул к себе. — Тебе нужен Блу Скай, и ты пришла ко мне. У меня для тебя есть много хороших слов.

— Я хочу только, чтобы ты был осторожен. Я, на самом деле, не знаю, почему цифры не совпадают, но думаю, этот факт может быть как-то связан со смертью твоего отца. — Она подняла на него глаза. Три поколения лакота смотрели на нее. — Я не желаю, чтобы с тобой произошло несчастье.

— Серьезно?

Он едва сдерживал улыбку,

которая, конечно, не была вызвана словами о смерти его отца. Он видел, как много значила для нее его жизнь. Хелен забыла обо всем, утонув в черноте его глаз и, на мгновение, перестала беспокоиться о том, что он может узнать ее тайну. И в следующее мгновение все ее мысли занимал только его поцелуй.

7

Риз не знал, что и думать насчет того, что произошло, кто же такая Хелен на самом деле. Если она действительно работает под прикрытием — вот опять это странное слово — то это значит, что в ней есть еще одна очень интересная черта, о которой он и не подозревал.

Настолько интересная, что он теперь летел по дороге и ломал себе голову, словно детектив в боевике. Он подумал, что неплохо бы связаться с Тайтусом Хоуком, и может быть они вдвоем могли бы позвонить Доузеру Бобкету. Если Хелен вынюхивает что-то под прикрытием, то, черт побери, он может заняться тем же самым без всякого прикрытия, прямо при свете дня.

У Риза была пара приятелей в полиции. Риз почти не сомневался, что может на них расчитывать, хотя уже прошло довольно много времени, как они виделись в последний раз. Когда-то они вместе играли в баскетбол в одной команде. А команда — это навсегда.

Когда-то они были с Хелен любовниками…

Может быть, ему не суждено узнать о Хелен все, но он был полон решимости не спеша изучить все грани ее характера, одну за другой. А если она не готова сейчас говорить — что ж, он не возражает, он может и подождать. Боже упаси, чтобы он стал разрушать прикрытие своего союзника, который играет с ним в одной команде. А в том, что они играют в одной команде, он почему-то не сомневался.

Из чего следовало, что он принимает участие в какой-то тайной игре, это его вполне устраивало. Слишком долго он был вне игры. А теперь он готов вступить в нее, готов бросить вызов, кому угодно, но ему нужны были надежные партнеры, и не один. Ему нужен Доузер Бобкет и Тайтус Хоук. С Доузером они вместе завербовались в армию, а это не простой шаг. После того как они вылетели из колледжа в первый раз, они околачивались несколько недель без дела, не зная, куда себя деть. Что теперь? Отправляться домой или что? Это самое «что» всегда подразумевало армию. Доузер был копом в армии, остался копом и после армии. Риз до армии играл в баскетбол, и какую бы форму он не надел, с мячом он не расставался никогда.

Он нашел Тайтуса дома, а домом ему служил трайлер выпуска 1970 года, припаркованный на трайлерной стоянке Риверсайд. Под надписью «трайлерная стоянка» кто-то дописал «жертв Торнадо». Это случилось, когда сюда за один сезон обрушилось три урагана. Каждый раз трайлеры опрокидывались, словно спичечные коробки. Риз помнил тот год. Он был в девятом классе и вместе со своими друзьями упражнялся в остроумии, размалевывая стены трайлеров. Его графити все еще были здесь, и это его не удивило. О переменах в этих местах все только мечтали. Как ни странно, это было ему приятно.