Сердечные риски, или пять валентинок
Шрифт:
Это и есть то, настоящее чувство? То, о котором он мне тогда сказал, сравнив его со злым роком? Я его испытываю сейчас, глядя в ожесточившееся лицо мужчины, сделавшего для меня так много? Могу ли быть уверена, если все так смешалось, кривой аппликацией наклеилось друг на друга? Могу ли знать наверняка, если оказалось, что не знаю даже самой себя, не знаю, что делать с собственной жизнью? Если дошло до абсурдности: рядом стоит тот, кому всего лишь два месяца назад готова была сказать «люблю», но так ошиблась в нем и в себе, а напротив — тот, кто притягивает с неимоверной силой, приводит в смятение, активно
Между двух мужчин…
Любовь к обоим означает любовь ни к одному из них. Допускаю также, что в какой-то момент могла перекинуть чувства с ранившего меня младшего брата на согревшего заботой и вниманием старшего. Они ведь так похожи внешне…
Неприемлемо, нельзя. Любила ли я или жила иллюзией любви, люблю ли сейчас, недопустимо слишком свежую эмоцию закрашивать другой, более надежной, имеющей под собой крепкое основание. Да и в чем оно, это крепкое основание? Оно не могло появиться всего лишь за месяц с лишним знакомства и взаимодействия. И Кира в таком случае правомерно судила обо мне как о той, кого швыряет от одного брата к другому.
Это унизительно. Ничем не оправдано.
Вадим не намеревался сводить с моего лица полыхающего взгляда, я сама разорвала контакт наших глаз, отвернувшись, опустив голову. За какую-то кратчайшую секунду внутри меня словно все выгорело, все мысли ушли, угасли, в груди свинцово холодела пустота и спокойствие. Больше не было ни дрожи, ни нервов и адреналина, я израсходовала весь возможный лимит собственных переживаний.
Начинающийся день свернулся в серый комочек: глухой замкнутый закуток квартала, грязный снег на газонах, сливающийся местами со смерзшейся землей, грязно-коричневая дверь офиса, решетка перил лестницы. Я обнаружила, что двигаюсь туда, к ней, позабыв о правилах этикета, не произнося ни слов извинения, ни приветствия… На автомате уловила фразы начавших разговор братьев:
— Что ты здесь делаешь? — Вадим, обозленный, выплевывающий слова.
— Приехал поговорить с тобой и с Ариной. — Дима, беспечный, открыто потешающийся. — Что с тобой? Кажется, ты готов на этот раз реально вмазать мне. — Засмеялся.
— Дельная мысль.
— Скажи, каково это — быть проигравшим, а, Вадик?..
Осторожно прикрыла за собой дверь. Не слышала его ответа.
***
Мертвое спокойствие и бесчувствие заключили меня в свой надежный футляр. Они даже не пугали, наоборот, спасали, как и сумятица, в которой оставила свои дела до отъезда к маме. Впрочем, я разобралась с ними уже к десяти, однако благодаря затруднениям, возникшим у Кожухова, буквально сразу же нашла себе новую работу.
Давно требовалось составить общие презентации всех линеек продукции дистрибьюторов, причисленных к нашему отделу. Этим и занялась. Я не прерывалась на чай или кофе, даже телефонные звонки сегодня не мешали, раздаваясь достаточно редко. Едва ли обращала внимание, что устали глаза, шея и кисти рук. Существовала только информация, ее переработка и систематизация, а также кадры «Пауэр Пойнт». Даже Артем не почувствовал, что скрыто за моей проделываемой с остервенением работой. И я сама тоже не сразу смогла определить.
Было скрыто нечто, сродни нервному ожиданию. Подобно тому, как ты сидишь в здании вокзала или аэропорта, потерявшись, распрощавшись с чем-то
А что стало бы моим моментом отбытия?
Внезапно ощутила, как кто-то, остановившись у меня за спиной, положил руку на спинку моего кресла, и напряглась, но продолжила сверяться со старыми рекламными буклетами, глядя то в них, то в монитор.
Нет, это не он…
— Слушай! Да ты монстр, — восхищенно присвистнул Артем. Я чуть повернула голову к стоящему слева парню.
— Обыкновенная работа.
— Угу, обыкновенная. Ты в курсе, что за несколько часов сделала то, на что другие неделю бы убили? — Артем наклонился к монитору, внимательно посмотрел на голубую пластиковую вазу, которую совсем забыла убрать. В ней стояли розы, до того как я избавилась от них.
— Хм… Там Зинаида Егоровна зовет всех на чай с именинным тортом.
Со слабой улыбкой я покачала головой:
— Сегодня что-то не расположена к сладкому. Кроме того, уже забегала в бухгалтерию, поздравила ее букетом роз. — Прикусив губу, покраснев, начала складывать в две разных кучки буклеты для промоутеров и покупателей, их все я уже обработала. Кожухов не уходил, стоял рядом, я чувствовала, что он смотрит на меня.
— А прерваться все равно придется, — таинственным тоном произнес спустя минуту, улыбаясь. — Да и подкрепиться не мешает. Я ж с хорошими новостями: у нас с тобой классная выездная работа.
Руки дрогнули, холодок растекся по позвоночнику. Как он мне вчера сказал? «Запланировал для нас кое-что на вторую половину дня. Небольшая выездная работа».
— Пляши, мы едем на большую тусовку школы продаж, — Артема явно воодушевляло предстоящее событие. Я подняла на него взгляд, рассеянно отметила: в этом полосатом джемпере и выглядывающей в вороте розовой рубашке он выглядел совершенным школьником, новая стрижка еще больше подчеркнула широкие скулы, большой рот.
— У нас с тобой спецзадание — представим чудеса промоушинга. Вадим лично поручил мне это утром, передал флешку с материалом и промариновал инструкциями. — Парень коротко рассмеялся, вытирая со лба воображаемую испарину. — Удивил он меня безмерно. Обычно ему самому нравятся такие штуки — масса старых и новых контактов и все такое. Вот впервые на моей памяти босс оказывает сотруднику такое благодеяние…
Сердце билось где-то в горле, когда я прервала его:
— Хорошо. Я поняла. Сколько у нас времени до отъезда?
— Хм-м, — Кожухов посмотрел на часы. — Минут сорок тебе хватит, чтобы более или менее закруглиться?
— Конечно.
Когда довольный Артем отошел после быстрого обсуждения деталей предстоящего задания, я механически открыла папку, аккуратно сложила туда рекламные листовки, тщательно формируя из них две разные стопки. Одна мысль колола очень больно: он сам собирался поехать со мной, еще вчера намекнул на это. Более того, он любил такие мероприятия, но сегодня отказался, поручил свою роль Артему. Почему?