Серебро ночи. Трилогия
Шрифт:
И зря. С кем же связан этот наглый подлец, если он посмел похитить сына наместника? Она совершенно не представляла ниточек, дергающих подобных ему людей. Но она это узнает. Она не может допустить, чтобы в ее доме пропадали люди. И не просто люди, а единственный за всю ее жизнь возлюбленный.
И она решилась.
— Линда, позови ко мне кучера, грума и садовника. Пусть они пройдут через черный ход, чтоб не попасть на глаза мажордому. И захватят с собой мешок и крепкую веревку.
Горничная с воодушевлением побежала выполнять поручение. Ей изрядно досаждал вообразивший
В ожидании слуг маркиза принялась беспокойно ходить по комнате, лихорадочно теребя шемизетку.
Через некоторое время в ее покои пришли вызванные ею кучер, грум и садовник. Нервно кланяясь и осматриваясь, ибо они никогда здесь не бывали, трое здоровых мужиков остановились посредине будуара в ожидании приказаний.
— Спрячьтесь за эту дверь! — маркиза открыла дверь в гардеробную. — И сидите тихо, пока я не прикажу связать одного бессовестного типа!
Удивленно переглядываясь, слуги скрылись за дверью, а маркиза, смиряя бушующий в ней гнев, приказала горничной позвать к себе мажордома. Тот пришел с непередаваемо гордым видом, чувствуя себя благодетельным очистителем этого низкого гнезда разврата.
— Что здесь произошло за время моего отсутствия? — маркиза спросила его прямо, заставив насторожиться.
— Ничего не случилось, госпожа, — и он учтиво поклонился, спрятав бегающие глазки.
— Лжете! — жестко заявила маркиза, удивив его. Он никогда за годы службы не слышал от нее грубого слова и был уверен, что она безропотная тихая женщина.
— А хоть бы и лгу! — нагло заявил он. — Был здесь ночной вор, он связан и доставлен в магистрат для наказания.
— И опять вы лжете! — маркиза презрительно помахала тонкой рукой перед его красноватым носом. — Вы не доставили его в магистрат! И вы прекрасно знаете, что это не вор!
Он воинственно расправил плечи и презрительно вздернул подбородок, решив образумить эту глупую аристократку.
— Конечно, знаю, что это не вор! — голос мажордома просто сочился ядом. — Вы, маркиза, потомок великого аристократического рода герцогов Ланкарийских, мать и жена доблестного рода маркизов Пульшир, уронили свою честь и достоинство, связавшись с проходимцем из ничтожного рода Медиаторов. Этого я, как верный защитник чистоты дворянской крови, допустить не мог! И не допустил!
— Понятно! — если бы мажордом получше знал маркизу, то понял бы, что для него настали очень тяжелые времена.
Но он только еще больше напыжился и выпятил грудь, собираясь сказать ей еще какую-то гадость. Но не успел. Маркиза схватила со стола кнут, с которым ездила верхом, и принялась хлестать его по лицу, заставляя изрыгать проклятия.
Но едва он выхватил из ее рук кнут, решив ответить ей тем же, как она приказала:
— Вяжите его!
К негодованию мажордома, из гардеробной выскочили трое здоровенных мужланов и быстро связали его, добавив от всей души увесистых тумаков. Но от этого самоуверенности у него не убавилось.
Стоя перед маркизой со связанными руками, с расквашенным носом, он все равно глумливо вопросил:
— И что вы собираетесь
Мужчины замерли от таких откровений, сумрачно глядя в пол и ожидая ответа хозяйки.
— У меня нет ни родственников, ни друзей. — Холодно ответила ему маркиза. — Это вам прекрасно известно. И мне безразлично, кто от меня отвернется. И отвезу я тебя не к ним. Я отвезу тебя в монастырь Дейамор. Думаю, там знают, что делать с такими наглецами, как ты.
Мажордом еще не понял, что это для него значит.
— В монастырь Дейамор? Да пожалуйста! С удовольствием увижусь с матерью настоятельницей! Говорят, она до сих пор блистает неземной красотой. Хотя и не молода уже.
Маркиза с негодованием взмахнула рукой:
— Заткните ему его гнусный рот, запихните в мешок и бросьте этого глупца в карету!
— Меня будут искать! Не думайте, что можете безнаказанно творить произвол! — мажордом изо всех сил уворачивался от кляпа, который засовывал ему в рот грум. Но, наконец, он был вынужден замолчать, свирепо крутя глазами.
Маркиза не могла удержаться от смеха, настолько потешным он выглядел.
— Ты прав, произвол безнаказанным не останется! Учти, если с Беллатором что-то случится, ты будешь казнен на площади, но перед этим три дня простоишь там голым, и каждый прохожий будет тыкать в тебя палками, ножами и зажженными факелами. И мухи будут ползать по твоим гноящимся ранам.
Такой исход в пустую голову мажордома никогда не приходил, но он продолжал хорохориться. Ему столько было обещано, что в его душе перепутались понятия добра и зла. Он был уверен, что Медиатор с семейством только колосс на глиняных ногах, угнетающий страну. Стоит толкнуть посильнее, и к власти придут те, кто этого заслуживал по праву рождения.
Ухмыльнувшись, конюх уверенно накинул на бывшего мажордома большой мешок из-под овса, швырнул его на пол и затянул узел.
Мешок со связанным пленником отнесли к запряженной карете, небрежно запихали в рундук для поклажи, закрыли на замок, и лошади галопом понесли карету к монастырю Дейамор.
Изнемогшая от пережитого маркиза невольно задремала, утонув в пуховых подушках. Ей привиделся сын, не тот неприятный мужчина, которым он стал, а милый маленький мальчик, что радостно говорил ей «мама». Потом она увидела Беллатора, лежащего в луже крови, и застонала, не в силах вырваться из сокрушающего кошмара.
Когда карета остановилась и открылась дверца, не сразу сообразила, где она. Опомнившись, тряхнула головой и выбралась наружу, опершись о сильную руку грума.
Маркиза не раз бывала в монастыре Дейамор, и каждый раз ее пронзал благочестивый трепет. Вот и в этот раз она богобоязненно перекрестилась на сверкающие кресты величественного храма и попросила разрешения переговорить с настоятельницей. Встретившая ее послушница сбегала к Фелиции и вернулась с приглашением.
Маркиза прошла в дом Фелиции. Та сидела за столом, мрачная и чем-то сильно удрученная.