Серебро ночи. Трилогия
Шрифт:
— Сказала. Но в монастыре не скроешься. Меня все знают, а кругом слишком много любопытных женских глазок и ушек. И у них везде есть связи. Здесь же живут родственницы всех аристократических родов нашего королевства. Так что оставаться мне здесь нельзя.
— Ты прав, тебе нужно скрыться. Но куда ты хочешь уехать? В поместье Медиатора?
— Нет. Это слишком далеко. Вечером я уеду во дворец. Там в моих покоях безопасно, а мои люди никому ничего не скажут.
— Как ты туда проберешься? Я слышал про тайные ходы в королевском дворце. Ты
— Знаю. И не один. И тебе покажу. Я все равно без твоей помощи добраться до своего убежища не смогу.
— Спасибо за доверие! — Роуэн отвесил ироничный поклон, на что Беллатор небрежно махнул ложкой.
— Не за что! Вот если бы ты еще и еды мне нормальной принес, то моей благодарности не было бы предела!
— Ну уж нет! — насмешливо отказал ему Роуэн. — Если Фелиция, опытная целительница, считает нужным кормить тебя овсянкой, то другой еды тебе вкушать нельзя! Но отдыхай, увидимся вечером, раньше темноты мы все равно отсюда не уедем. Слишком многие в городе тебя знают. Да и меня тоже.
Он ушел, оставив оголодавшего и разочарованного Беллатора утешаться жиденькой овсянкой.
Поздним вечером Роуэн вошел в дом настоятельницы. Более-менее пришедший в себя Беллатор ждал его, развалившись в кресле. Увидев друга, поднялся и сделал несколько неуверенных шагов. На шум из своих покоев показалась Фелиция. В руках она несла фиал со снадобьем. Подав его Роуэну, попросила:
— Не забудь оставить его на столе Беллатора. Это ему нужно пить каждый день, по глотку после еды, пока настой не кончится. Тогда я пришлю ему новый.
— Он что, меня до моих апартаментов должен провожать? — Беллатор был недоволен. — Это опасно!
— Ерунда! Какая может быть опасность в собственном доме? — с нарочитой наивностью отвечала мудрая тетушка. — К тому же вы будете передвигаться по тайным ходам, а не по общим коридорам, разве не так?
Вынужденный согласиться с ней Беллатор пошел к выходу. Но оглянулся и с досадой сказал:
— Самое неприятное — я утратил свой меч. У меня его забрали эти негодяи.
— Я его нашел, — успокоил его Роуэн. — Он у меня. — И, распахнув свой плащ, показал два меча, подвязанных к его поясу.
— Дай мне мой! — потребовал Беллатор, забывая о своей слабости.
— Выбирай! — предложил Роуэн, насмешливо улыбаясь. — Да смотри, не перепутай!
Беллатор без колебаний отцепил от его пояса верхний меч.
— Ты догадался или знал?
— Ну, догадаться, что ты повесил мой меч поверх своего, мог и младенец. Но я его узнал. Вернее, почувствовал. Но ты мне не рассказал, как ты меня нашел.
— Мне помог меч. Но об этом я расскажу тебе позже. А сейчас нам пора. Поспешим. Я хочу до наступления ночи вернуться в монастырь. Сам знаешь, ночь опасное время.
Больше он ничего не сказал, но все они подумали о графе Контрарио.
Беллатор забрался в тот же возок, в котором его привезли в монастырь, дно которого для мягкости устилала солома. Попрощался с вышедшей проводить его
Столица спала, все мирные жители уже погасили огни и крепко заперли двери. Лишь порой темноту разрывали зазывные огни таверн, да к возку с недобрыми намерениями подходили сомнительные личности. Но, разглядев высокую мощную фигуру Роуэна, тут же исчезали во мраке.
— Тебя здесь уважают, — насмешливо заметил все подмечающий Беллатор. — Вот только почему не кланяются?
— У нас не принято кланяться друг другу. В лучшем случае кивать в знак узнавания и только.
— Но тебе и не кивают.
— А зачем? Я их не знаю.
— Достаточно, что знают тебя?
— Верно. Но ты спрашивал, как я тебя нашел. Слушай!
Беллатор догадался, что Роуэну не хотелось говорить о своих связях с миром воров и убийц, но он и не стремился об этом узнать. Его больше интересовала история собственного спасения.
Глава седьмая
Под мерный цокот копыт по мостовой Роуэн поведал, как меч помог ему найти Беллатора.
Внимательно слушавший его рассказ Беллатор заметил:
— Но после воссоединения с моим мечом твой меч дорогу указывать перестал. Как же ты меня все-таки отыскал?
Роуэн переложил поводья в правую руку и повернулся к седоку всем телом.
— Скорее уж не я, а мой конь. Он скакал в сторону кладбища неупокоенных душ, а я ему просто не мешал. А потом мой наемник спросил, не на кладбище ли я еду, и тогда меня осенило. Все просто.
— В пересказе все просто, но мне знакомо отвратительное чувство беспомощности, когда знаешь, что гибнет близкий тебе человек, и ничем не можешь помочь, — тихо сказал Беллатор. — Это, наверное, самое мерзкое в жизни.
Роуэн кивнул, и они замолчали, припоминая каждый свое. Лошадка мерной рысью трусила по мощеной дороге, изредка высекая подковами искры из грубо обтесанных камней.
Но вот показались высокие узорные башни королевского дворца.
— Сворачивай к южному крылу, — скомандовал Беллатор. — Там возле ограды растут три самых высоких бука. Останови возок подле них. Надеюсь, никто его в темноте не увидит.
Роуэн повернул направо. Оглядываясь в поисках патруля, спросил у Беллатора:
— Разве стражники не делают обходов с наружной стороны?
Тот сел в возке и принялся стряхивать солому с одежды.
— Нет. Они и с внутренней-то не делают. Сейчас же не война. Считается, что дворец достаточно хорошо укреплен. Но штурмом его и впрямь не взять.
— Но сапой можно. Подрыть стену, заложить греческий огонь и взорвать.
— Теоретически да. Но под стеной столько ловушек, что делать подкоп опасно. Дворец не дураки строили. — И с досадой заметил: — У меня даже в волосах солома! Что мне скажет мой камердинер!