Серебро ночи. Трилогия
Шрифт:
Роуэн кивнул и быстрыми шагами направился к дверям.
— Я пошел!
— Подожди, — остановил его Беллатор. — Дворец довольно запутан, с непривычки в нем легко заблудиться.
Беллатор потряс сонетку, и в комнате бесшумно появился его камердинер.
— Тито, проводи моего друга как можно более незаметно до выхода. И никому не говори о моем появлении.
Камердинер с легким укором посмотрел на своего господина. Беллатор извиняющее развел руки.
— Знаю, знаю, ты и без моего предупреждения никому ничего бы не
— Я очень рад видеть вас целым и невредимым, ваша честь, — голос обычно бесстрастного слуги дрогнул, показывая, как он взволнован, — очень рад.
— Я тоже этому рад, Тито. Но, увы, хотя я и цел, но не невредим. Если увидишь Ферруна, пригласи его ко мне.
— А как быть с вашим отцом?
— Ему пока ни слова. Он знает, что я жив, более ему пока знать не обязательно. Боюсь, он тут же себя выдаст.
Роуэн напомнил о себе:
— Я тороплюсь. Не забудь пить снадобье, Беллатор! — и он поставил выданный ему Фелицией фиал на низенький столик.
С легким поклоном камердинер поспешил вперед, показывая дорогу.
Оставшись один, Беллатор с прищуром посмотрел на бутылку красного вина, стоящую на столике рядом с фиалом Фелиции. Ужасно хотелось пить. Но он решил сначала поесть. Пить вино на пустой желудок не лучшее решение. Надо бы переодеться, но сил на это не было.
Едва он умылся и вымыл руки, как вернулся Тито.
— Проводил? Никого не встретил?
— Мы прошли боковыми коридорами, и ваш гость вышел из вашего личного хода. Я никого не видел. Мне показалось, или вы в самом деле голодны?
Беллатор с трудом подавил неприличное урчание желудка.
— Тито, я приехал от Фелиции. Как ты думаешь, чем меня кормили в монастыре?
— Судя по выражению вашего лица, овсянкой, ваша честь, — бесстрастно доложил камердинер.
— Я что, в ней измазался? — Беллатор проверяюще провел рукой по лицу.
— Нет, ваша честь. Просто выражение вашего лица после овсянки всегда несколько ммм… кислое.
— И настроение соответствующее, ты прав. Я вообще не понимаю, как эту гадость можно есть постоянно. Ты не мог бы принести мне нормальной человеческой еды?
— Скоро ужин, ваша честь. Но, поскольку вас как бы нет, я возьму еду у наместника. Он этого и не заметит.
— Мне все равно. Только не дай мне умереть с голоду! — взмолился изголодавшийся страдалец.
Тито с поклоном исчез, а Беллатор взял расческу и тщательно причесал волосы. На ковер упало несколько соломинок. Он стыдливо запинал их под край ковра. Негоже сыну наследника валяться на соломе. Хорошо, что его никто не видел. Роуэн и Тито никому не скажут, так что они не в счет.
Чуть пошатываясь, подошел к окну. На посыпанных золотистым песком дорожках парка в свете фонарей резвилась Марти с Рубеном, беспечно играя в догонялки, и Беллатор удрученно вздохнул, глядя на разрумянившееся лицо сестры.
Марти права, она всего лишь внебрачная дочь внебрачной дочери. Что-то с
Вернувшийся Тито принес поднос с закрытыми крышками блюдами. Беллатор устремился за стол. Не дожидаясь, пока камердинер поставит тарелки, открыл ближайшее к себе блюдо и вдохнул божественный аромат.
— Боже мой! Еда! — и он, не давая Тито переложить томленого под острым соусом цыпленка на тарелку, схватил его руками и впился зубами в нежную мякоть.
Шокированный камердинер покачал головой и принялся поспешно сервировать стол. Опустошив все принесенные им блюда, Беллатор откинулся на спинку кресла и уже благодушно признал:
— Никогда не испытывал такого дикого голода! Интересно, чем же меня опоили? — вспомнив о снадобье Фелиции, попросил слугу:
— Тито, дай мне тот синий фиал.
Камердинер принес ему снадобье. Открыв крышку, Беллатор сделал большой глоток и чуть не подавился. Снадобье оказалось горьковатым на вкус и очень терпким. Но зато после него муть, охватившая голову, несколько рассеялась.
— Хорошо! Но помощь Ферруна мне бы не помешала. Мне нужно как можно быстрее прийти в себя. Интересно, где его можно найти? Библиотекари на него не жаловались в последнее время?
— Постоянно жалуются, — сдал их Тито с пренебрежительной насмешкой. — Но Феррун появляется в библиотеке главным образом по ночам, и они видят только следы его пребывания.
— Следы пребывания? То есть опустошения на полках?
— Ну да. Он же не считает нужным возвращать то, что взял.
— Возвращать взятое не в его духе, это точно. Что в его руки попало, то пропало. Хотя он это воровством не считает. Просто берет все, что ему нужно. И спрашивать разрешения у хозяев не собирается. Но помоги мне переодеться. Мне и есть-то в этой грязной одежде не следовало, я в ней где только ни побывал, — и он обвел себя рукой.
Тито поспешно принес чистую одежду и привел в порядок своего измученного господина.
Беллатор сел подле стола, где еще витал запах вкусной еды, и понял, что еще бы чего-нибудь с удовольствием съел. Собирая грязную посуду, Тито негромко заметил:
— Загребущие ручки у Ферруна, должен добавить.
— Согласен. Но все же не будем его судить. Он великий воин и врачеватель. Ты не знаешь, говорил ли с ним наместник?
— Этого я не знаю.
В дверях раздался шум и в комнату стремительно вошел Медиатор. Подошел к сыну, поспешно поднявшемуся при его появлении, и обнял. Беллатор замер. Его суровому отцу не подобало столь явно проявлять свои чувства, да и не бывало такого прежде никогда, и это настораживало.