Серебро ночи. Трилогия
Шрифт:
— И он подозревает, что мы исчезнем?
— Уверен, стража ему об этом докладывать не будет. Но я постараюсь с ним встретиться. Главное, чтоб он не выдал Зинелле свои истинные намерения.
— А какие у него истинные намерения? Мне порой кажется, что Зинелла и ее дети ему гораздо дороже, чем мы. Изменение порядка наследования? Это возможно?
— Нет. Если он вздумает передать власть ублюдку, минуя законных детей, его просто сметут. Зинелла ничего не сможет сделать, пока мы живы. На всякий случай, к отцу пойду я один.
— Если будет не слишком поздно.
— Ну, тогда наследником наместника станешь ты. У тебя получится, — Беллатор был странно весел.
Сильверу это не понравилось, и он сердито возразил:
— Я воин. Меня никто дворцовым интригам не учил. Мне на этом месте и месяца не протянуть. Знать во главе с нескио съест меня вместе с башмаками.
— Нескио хочет быть королем. Но выдержит ли он испытание троном?
— Ну он же прямой потомок наших королей. Возможно, и выдержит.
— Что ж, это было бы лучшим исходом. Он стал бы настоящим королем.
— Я тоже так думаю. Он благородный рыцарь. В отличие от графа Контрарио и его компании. Может, нам стоит с ним поговорить?
По боковым переходам они добрались до покоев Беллатора. Неслышно вышли из отодвинувшегося книжного шкафа и снова очутились в той же комнате, откуда ушли.
— Как думаешь, в старой части есть другие тайные ходы, кроме тех, что знаешь ты?
— Возможно, и есть. Дворец перестраивался много раз, уже без королей. Так что никто не знает, что у него за стеной.
— Тогда нам нужно быть осторожнее.
— До определенных пределов. Зинелла, наш главный враг во дворце, уверена, что мы с тобой в темнице. Следить за нами она не станет, ее можно не опасаться.
— Ты думаешь, она следила сама?
— Приспешников у нее много. И главная в этом деле ее камеристка.
— А мы можем дойти до крыла Зинеллы?
— Конечно. Но давай сперва перекусим. Не знаю, как ты, а я голоден.
— Я тоже. Но неужели твой камердинер не убрал со стола?
— Тито не так глуп, чтоб из-за подобных пустяков убирать еду. Он же знает, я не из тех простаков, что позволяют заточить себя в сыром подземелье.
Посмеявшись, они прошли в трапезную. На столе и в самом деле стояло множество накрытых круглыми высокими крышками тарелок.
Они сели на стулья с высокими спинками, и Беллатор на правах хозяина разлил по бокалам красное вино.
— Надеюсь, никто нас отравить не думает? — Сильвер подозрительно осмотрел свой бокал. — Что-то у меня в этом месте уже паранойя начинается.
— Зинелла об этом мечтает, но у нее ничего не выходит. Эти бутылки, как и еда, из нашего поместья. Тито привозит их для меня отдельно. Я никогда из рук мачехи не ем. А сюда ей доступ заказан. Ее служанки, пойманные на подступах к моим покоям, тихо-мирно исчезают.
— Исчезают? И куда же?
— Понятия не имею. Ими занимается
— Крис? Начальник королевской стражи? Сам?
— Да, собственноручно. Сам знаешь, предателей кругом полно, он тоже доверяет немногим.
Подняв бокалы в приветственном жесте, они выпили вино.
— За наше счастливое освобождение! — весело произнес Сильвер и принялся за еду.
После обильной трапезы оба несколько осоловели и уже не спешили никуда уходить.
В комнату осторожно заглянул Тито. Не выказывая никакого удивления, он спокойно спросил, не прикажет ли чего господин.
— Я хочу, чтоб о нашем здесь пребывании никто не знал, Тито. Я понимаю, ты никому не скажешь, но есть во дворце достаточно умные люди, которые могут что-нибудь заподозрить.
— Я понял. Я буду осторожен.
Сильвер полюбопытствовал:
— Что происходит у Зинеллы?
— Она стенает, ваша честь, — высокопарно выразился камердинер с каменным выражением лица.
Беллатор поморщился.
— Комедиантка! Ей бы с бродячей труппой таких же комедиантов выступать! Она во всем обвиняет нас?
— Да.
— А чем занят наместник?
— Насколько я знаю, он заперся в своем кабинете.
Он с облегчением проговорил:
— Хорошо, что отец не с Зинеллой. Можешь идти, спасибо.
Тито с поклоном вышел. Беллатор язвительно предложил:
— Полюбуемся на нашу мачеху? Ее стенания всегда были впечатляющими, даже когда для них не было повода. Теперь, когда повод есть, уверен, это душераздирающее зрелище. Получше любого ярмарочного представления. Но сначала я переоденусь. Слишком вымазался в переходах.
Он вышел и вернулся уже в таком же простом кафтане, что был на Сильвере. В руках он держал черные грубые плащи. Он подал один брату, другой надел сам. Сильвер заявил, что плащ ему будет только мешать, но Беллатор приказал:
— Надевай! В катакомбах холодно и местами сыро. Это не дворцовый парк, сам убедился. — Сильвер недовольно накинул на плечи плащ. Беллатор подошел к книжному шкафу, через который они пришли. — Смотри и запоминай!
Он нажал одновременно на два завитка по краям средней полки, и шкаф плавно отъехал в сторону. Зайдя в тоннель, Беллатор потянул за рукоятку, шкаф бесшумно встал на место. Зажег фонарь и буднично заметил:
— Когда я впервые воспользовался этим проходом, шкаф отошел только наполовину, и то с ужасным скрипом. Пришлось заниматься ремонтом.
— Ты сам занимался ремонтом? — чуть ли не с ужасом переспросил Сильвер. — Сам? Своими руками?
— Конечно, сам! — Беллатор чуть слышно рассмеялся, глядя на изумленного брата. — Если пригласить для этой цели кого-то из рабочих, скоро не только обитатели дворца, а и всего королевства будут знать о тайных ходах дворца. Поэтому я все делаю сам. Я, кстати, неплохой столяр. И землекоп.