Серебром и солнцем
Шрифт:
– Никаких кинжалов, мечей. Стрелы, надеюсь, удастся моделировать мешочками с краской. Когда доберёмся до ритуала, святую воду заменим обычной.
Все же с тренировки Мира ушла в отвратительном настроении:
«Развлекаешься? – Развлекаешься, уча охотников, как лучше убивать подобных тебе! Может, благодаря этим тренировкам они сумеют убить…
Например, Клариссу…
Или… Винсента?»
На следующей тренировке она помалкивала. Охотники были те же, в последние полчаса к ним присоединился и вернувшийся из рейда Карл. Мира слушалась, делала всё, что
И всё же она вынуждена была признать: если б не её чёрная суть, общаться с охотниками было б легко и весело. У охотников, также как у дикарей-вампиров, не было барьеров в общении. Обладатели титулов и громких званий их не упоминали, и это считалось обычным делом. Общество равных маскировалось под студенческое братство. Здесь традиционно не различали границ сословий, и большинство братьев переходили на «ты» уже после первого вампира. Впрочем, и женщины были равноправными участницами рейдов.
Третья тренировка была объявлена в конце ноября, и в этот раз Мира решила приодеться. Целый год она занималась переделкой гардероба, доставшегося от погибшей охотницы, и некоторые получившиеся вещи выглядели весьма достойно экстравагантной бессмертной дикарки. Она надела любимый - костюм для ночных прогулок: блузу и непристойно облегающие фигуру брюки из тонкой кожи. Расшитый золотом верхний корсет был предметом её особой гордости.
К сожалению, поражать провокационным нарядом сегодня оказалось почти что некого из интересных персон: ни Хортора, ни Тэго. В парке Миру ждали трое – Алекс, Доминик и незнакомая девушка: худенькая, маленькая; на невыразительном остроносом личике выделялись глаза, лучистые как звёзды, но холодные, серо-стальные.
– Это Меренс… Дара, - представил девушку Алекс.
Мира кивнула почтительно и равнодушно. И девушка молчала. Но это имя иглой вонзилось в мозг: знакомое, что-то очень знакомое…
Глядя в эти звёздные холодные глаза, она скоро вспомнила: младшая дочь их соседей в Карде. А старшей, Софии, Мира подарила бессмертие на последнем Балу Карды.
«Ты помнишь Софию Меренс? Ты помнишь мою сестру?» -
Дара не спросила это. Она просто смотрела глаза в глаза, пристально и неотрывно, без обычного для охотников презрения, без ненависти, без страха. Она наблюдала за противницей, запоминала её.
Мира никогда не интересовалась, что стало с Софией Меренс. Она вовсе не помнила её, как и всех, созданных ею, кроме последнего.
«Кажется, она просила меня: «Не надо». Это было в начале бала… Или в конце?»
Тренировка началась, и Мира выбросила эти мысли из головы.
Вампирша ленилась. Она медленно преображалась и взлетала. Неповоротливую, рассеянную, охотники скоро загнали её в угол. Доминик, наловчившийся обращаться с арбалетом, поймал её сетью. Он и Алекс прижали Миру к дереву, впрочем, она не сопротивлялась, с трудом удерживая смех: теперь эта имитация страшного ритуала с обычной водой, не из Источника,
Но посмеивалась, всё-таки, немного нервно…
Дара Меренс всю тренировку не отводила от вампирши внимательного стального взгляда. Она не злилась и не смеялась: ждала. Сейчас она подошла к Мире, достала из кармана тёплой жакетки пузырёк с водой. Шляпку охотницы в первые секунды боя сбило взмахом крыла вампирши, и тёмно-русые тонкие незавитые волосы Дары были взлохмачены и забиты снегом.
– Меренс, ты читаешь ритуал! – объявил откуда-то из-за спины Миры Алекс.
Дара молчала. Губы – узкая бледная полоска и не дрогнули.
«Ты и не помнишь Софию Меренс!»
Быстрым, едва уловимым движением охотница достала серебряный кинжал из ножен у пояса и без раздумий, точным, резким движением всадила его Мире в сердце, глубоко, так что кончик длинного лезвия вонзился в дерево.
Мира захлебнулась на вдохе, не успев крикнуть. Серебряный кинжал поражает не только тело, парализуя, он наносит удар в саму сущность: рассекает, размыкает тьму внутри на хаос отдельных элементов, бешено, но беспорядочно мечущихся… и неудержимо катящихся в пустоту. Последнее мгновение паники: нельзя ни пошевельнуться, ни вскрикнуть – парализованы даже глаза! – перед тем, как охотник откроет пузырёк с водой…
Дара Меренс плеснула водой ей в лицо и, наконец, разомкнула губы:
– Жаль, что это не вода из Источника! – голос пронзительный, девчоночий, срывающийся. Одарив Миру на прощание кинжально острым взглядом, охотница развернулась и пошла прочь. Плечи чуть дрожали: отвернувшись от всех, она смогла заплакать.
– Дара, ты что?!
– Алекс не договорил, выскочил из-за дерева. Охотница уходила, не оборачиваясь.
– Откуда у неё кинжал? Она сдала мне свой нож перед тренировкой, - охотник пригляделся к рукоятке кинжала:
– «Марк Тэго». Ну, всё понятно!
Доминик также выпустил руку пригвождённой к дереву вампирши.
– Какое искушение - добить, - заметил он, глядя на неподвижную Миру.
– У тебя есть настоящая вода из Источника?
– Ты говоришь это серьёзно?
– Да… Нет! – поправился он.
– Не знаю, в конце концов! Я всё понимаю, Кустос, моё семейство тоже «славится», и слава эта – недобрая, мне её всю жизнь искупать придётся… Я честно пытаюсь принять эту леди Вако! Но мы ведь все здесь знаем, какая она… тварь! На месте Дары я не побоялся б и взял настоящую воду.
– Не взял бы, - возразил Алекс.
– И не спорь!
– охотник с некоторым усилием вытащил кинжал и подхватил Миру, медленно оседавшую на землю. – Держись. Садись. Вот так.
– Она сказала Краусу, что не помнит, скольких инициировала! – продолжил Доминик.
– А скольких наших она убила для развлечения?! Почему никто не вспоминает об этом?! Хортор обещал, что лет через пять она пригласит меня на своё посвящение! Надеюсь, он шутил. Всякое бывало, я знаю историю, но эта, - он встретился взглядом с Мирой и поперхнулся, но закончил, - эта… дрянь никогда не станет рядом с нами на страже!