Серебряная тоска
Шрифт:
– А картошка?
– Да хрен с ней, подумаешь, пятью минутами позже.
– Какую-то мы с тобой чушь несём, - заметил я, откладывая нож.
– Ромео с Джульетой исключительно стихами объяснялись.
– А они картошку при этом чистили?
– Нет. "Космос" курили.
– Ну, так пойдём и мы, наконец, покурим.
Мы уселись в плешивые кресла (всё же роскошь) и закурили. Руслан, очевидно, почувствовал всю плешивость своего кресла и сказал:
– А вот моэмовский Стрикленд вообще предпочитал на жёстком табурете сидеть.
– Ну и дурак, - немедленно
– А вообще-то, с его каменной задницей...
– А вот у Пикассо на какртине - комната, влюблённые, а в комнате всего один стул.
– Ну и дураки.
– Я выпустил пару колечек дыма.
– А эти-то чего дураки?
– А вот смотри: допустим, он как джентльмен уступает стул ей, а самому ему сидеть негде. Что он тогда будет делать?
– Ходить вокруг её стула и читать ей стихи... Слушай, а давай я пересяду с кресла на стул, а ты будешь ходить вокруг и читать стихи мне.
– Тогда нужно кресла на хер выбросить.
– Зачем выбрасывать? Лучше представим, что их нет совсем.
– Ага. И что мы с тобой снимаем какую-нибудь мансарду в Париже начала века.
– Пусть так.
– Пусть так. Садись на стул.
Руслан пересел на стул с жёстким деревянным сиденьем.
– Готов?
– Готов.
Я принялся описывать медленные круги вокруг него, получитая-полунапевая:
Серебряной тоскою Налит вечерний воздух Серебряной тоскою Горит в упавших звёздах Воспомананье птицы О перелётных гнёздах Сомкни свои ресницы Серебряной тоскою Твою дорогу к раю Я музыкой покрою Ты слышишь я играю Серебрянной тоскою Из чёрного колодца Луна вдруг улыбнётся Помашет нам рукою И свет её прольётся На нас с тобой прольётся Серебряной тоскою Я сны твои согрею Ладонью и щекою Не плачь я всё сумею Серебряной тоскою Не бойся этой ночи Мы жизнь и смерть отсрочим И собственные клочья Развеем в многоточья Усни звеня бокалом И я тебя укрою Нежнейшим одеялом Серебрянной тоскою.
– Мне тоже тоска всегда казалась серебряной, - тихо сказал Руслан. Как вечность, как Бог, как луна, на которую воют волки, задрав морды вверх.
– Если б ты сказал мне: "Здорово, Ига", я б из-под тебя стул вышиб, сурово молвил я.
– Но если ты так...
– Я наклонился к Руслану и поцеловал его.
– Пошли жарить картошку, - сказал Руслан.
– Кружочками?
– Стружками.
* * *
После кино мы, как и было договорено, расположились на квартире у Серёжки. Тот жил центральней всех, на Чапаева, прямо напротив Главпочтамта. Квартира у него была маленькая, уютная.
– Что-то тут потолки низкие, - мрачно пошутил Колька, входя.
– Это не потолки низкие, а пол высокий, - оправдался Серёжка, почёсываясь колбасой в затылке.
– Мужики, колбасу будем?
– Колбасу нужно под что-то, - разъяснил я ему.
– Серёга, у тебя что-то есть?
– У меня даже кое-что есть. Стоит в морозилке, холдным потом в ожидании покрывается. В количестве двух экземпляров.
– Ну, иди, доставай её из холодильника.
Серёжка помёлся на кухню, а мы в его отсутствие осмотрели квартиру что тут можно будет поломать, когда мы напьёмся. Впрочем, Серёжкина
Всё же, я решился немного похозяйничать в его гостинной - достал из серванта четыре стопочки и расставил их на столе. Тут подоспел и Серёжка с водкой. На заледеневшей бутылке прозрачно читались отпечатки его пальцев.
– Та-ак.
– Он с некоторым неодобрением глянул на появившиеся в его отсутствие стопки на столе.
– Ну, ладно, прошу рассаживаться.
Мы сели. Серёжка разлил водку по стопкам.
– Ну, хоп!
– Хоп, - поддержали мы.
– А колбаса где?
– чревоугодно поинтересовался Руслан.
– Ох, блин, на кухне забыл. Колька, нарежешь.
Колька с готовностью метнулся на кухню.
– Кстати, ме зами, - Серёжка откинул волосы назад.
– На всякий случай приношу свои извинения, если ненароком шокировал вас тогда на кладбище... Ну, у могилы плотника. Не учёл разности потенциалов. В том смысле, что мы дети разных профессий. Что для меня суровые будни, то для вас экскурсия в зоопарк.
– У тебя весьма своеобразная манера извиняться, - заметил я.
– У меня вообще нет манеры извиняться. Исключительно ради вас. Будем считать инцидент исчерпанным?
– Чёрт с тобой, - махнул рукой я.
– У тебя, Игорёк, весьма своеобразная манера извинять. Но, поскольку инцидент исчерпан... Колька!
– крикнул он в кухню.
– Когда нарежешь колбасу, прихвати с собой, будь добр, ещё баночку маринованых маслят из холодильника.
– Вы только не пейте там без меня, - ревниво отзвался Колька.
– Под угрозой расстрела, - заверил его Серёжка.
– Ну что, ребята, ещё по маленькой?
– Стыдитесь, Серж, - покачал головой Руслан.
– А я, может, и стыжусь. Я, может, даже терзаюсь. Может, лишь щетина мешает мне до конца покраснеть...
– Что такое борода? Это средство от стыда. Потому что пол-лица не краснеет до конца, - неожиданно для самого себя продекламировал я.
– Браво, - сказал Серёжка.
– Экспромт или заранее готовился?
– Кто ж знал, что ты ляпнешь про щетину?
– удивился я.
– А, может, у тебя экспромты на все случаи жизни заготовлены.
– О, Господи, - только и сказал я.
Тут, к счастью, появился Колька, держа в руках тарелку с нарезанной колбасой и небольшую салатницу с маслятами. Стол встретил его появление одобрительным гулом. Серёжка кинулся к серванту, выдвинул ящик и достал оттуда четыре мельхиоровые вилки.
– Отведайте грибков, - предложил он нам.
– Мамахен сама мариновала.
– Вкусные звери, - сказал я, отведав.
Колька захохотал с набитым ртом.
– Какие звери - овощи!
– Сам ты овощ!
– Грибы - зонтичные растения, - уточнил Руслан.
– А вот учёные, - продолжал настаивать я, - до сих пор не сошлись во мнениях, что такое грибы - растения или животные.
– Дураки твои учёные, - заявил Колька.
– Ясное дело - растения. Они ж не бегают.
– Улитки тоже не бегают.