Серебряные фонтаны
Шрифт:
Я обедала одна — Лео никогда не обедал. Флора сказала мне на прогулке, что он приходил повидаться с ней.
— Но папа занят, очень-очень занят.
— Да, Флора, потому что война.
Было непривычным, что с нами не было Неллы, но я знала, что с тех пор, как Лео вернулся, она не отходила от него, пока он не приказывал ей. Позже мистер Тиме принес сообщение от Лео, что тот будет ужинать со мной в обычное время.
— Я приготовлю ему одежду, — сказала я.
— Но, моя леди...
— У вас и так достаточно
Я посадила Розу на кресло в гардеробной Лео и подложила ей подушку. Ее светлые глазки следили за мной, пока я доставала чистое нижнее белье, рубашку, запонки, накладной воротник — как в прошлом году учил меня мистер Уоллис перед уходом в армию. Вспомнив, что сказал Лео, я вынула вечерний костюм, а затем нашла черный галстук к стоячему белому воротнику.
Мы с Лео ужинали вместе, как обычно. Я болтала, а он слушал. Однако, рассказав все о детях и розах, я спросила его о Военном комитете графства.
— Сельскохозяйственный Военный комитет графства, — поправил он меня. — Но тебе незачем забивать этим голову, Эми, — и я не стала спрашивать дальше.
Открывая дверь, чтобы пропустить меня вперед, Лео спросил:
— Ты будешь... пить кофе... в гостиной комнате?
— Нет, — покачала я головой. Не сказав ни слова, Лео начал закрывать за мной дверь. Я обернулась, пока он не успел закрыть ее, и повторила: — Нет. Конечно, теперь я буду пить кофе в своей новой гостиной. Может быть, ты тоже попьешь его там?
— Спасибо, Эми. Я буду рад, — Лео вдруг весело улыбнулся — он был ужасно переменчивым человеком.
— Я только пойду и возьму Розу, — сказала я. Когда я вернулась из детской, он стоял у дверей моей гостиной словно большой, неуклюжий медведь.
— Что же ты не вошел, Лео?
— Я... но теперь... это же твоя гостиная, — он задержался на пороге и заметил: — Ты принесла сюда, одно из кресел биллиардной.
— Да, мне показалось, что остальные чуточку малы для тебя.
— Для меня? Ты принесла сюда это кресло для меня? Лео выглядел очень удивленным и очень довольным.
— Я знаю, что по вечерам ты любишь поглядеть на Розу, — поспешно добавила я, — а она обычно здесь, со мной. Садись.
Он уселся пить кофе, пока я нянчилась с Розой, и, казалось, не спешил на свою прогулку. Нелла удобно улеглась рядом с ним — я была уверена, что она тоже никогда не любила большую гостиную.
— Эти картины оживляют комнату, правда? — спросила я.
— Да. Я рад, что они снова на виду. Они для меня словно старые друзья.
Лео был в таком хорошем настроении, что я сказала:
— О некоторых картинах я знаю из книги, которую ты давал мне — может быть, ты расскажешь мне об остальных?
— Конечно, — он встал так быстро, что чуть не опрокинул свою пустую
Роза дремала, поэтому я уложила ее в кроватку и тоже встала.
Лео подошел прямо к Психее.
— Ты знаешь историю Психеи?
— Да, она была в книге, я все прочитала о ней.
Он стоял перед картиной, глядя на Психею, робко открывающую дверь в розовый сад Эрота.
— Ты читала сказку о Красавице и Звере? — спросил он, не глядя на меня.
— Да, еще вчера я читала ее Флоре.
— Что-то... предположим... из мифа о Психее и Эроте послужило основой для сказки о Красавице и Звере.
— Наверное, то, что Красавица целыми днями была одна в замке, — сказала я, подумав.
— Да.
— Нет, не совсем это, — передумала я. — Я знаю, что Психея считала своего мужа ужасным чудовищем, таким, как Зверь — но он не был таким, верно? Он был прекрасным богом любви.
— Может быть... — Лео говорил очень медленно, — в глубине сердца... Зверь тоже чувствовал себя богом любви.
— Но Зверь же не был им?
— Нет, — последовала долгая пауза, затем Лео спросил: — Значит, для Зверя нет надежды?
Я смешалась.
— Нет, она была, потому, что он превратился в прекрасного принца, когда магическая молния разрушила злое волшебство. Тогда он женился на Красавице, и они зажили счастливо.
Внезапно Лео перешел к другой картине.
— Навсикая — наверное, ты знаешь ее историю?
— Да, — я рассказала ему, как представляла, что она стоит, прикидывая, что приготовить Одиссею на ужин, и вдруг видит, что он уплыл. Лео усмехнулся, затем перешел к Бальнеатрикс.
— Я искала ее в книге, но нигде не нашла ее имени, — сказала я.
На этот раз Лео рассмеялся от души:
— Это не имя девушки — это латинское название для прислуги в банях.
— Так вот почему она предлагает полотенца! Она — служанка! — я почувствовала себя такой глупой, но тоже засмеялась. — А я-то думала, что у нее такое милое имя. Теперь я не знаю, как ее звать.
— Почему бы не назвать ее Флавией?
— Это тоже мило, — одобрила я. — Оно латинское? Я не знаю латинских имен.
— Знаешь, а одно даже используешь каждый день.
— Но твое имя — греческое.
— А ты и не используешь его каждый день. Флора — имя богини цветов.
— Цветов! Значит, обе мои дочери — цветы! Никогда бы не подумала.
Лео улыбнулся — слава Богу, он вновь был в хорошем настроении. Я подвела его к Клитии, стоящей, на коленях в зеленом платье, с руками, протянутыми к солнцу.
— Ее историю я тоже не нашла.
— Бедная Клития — она безнадежно влюбилась в бога солнца, самого золотоволосого Аполлона. Но она никогда не находила ответа в его глазах и чахла от неразделенной любви, пока боги не сжалились над ней и не превратили ее в подсолнечник.