Серые птицы на белом берегу. Народный роман
Шрифт:
– Идея! – Обрадовался Мухин. – Вот только по фужеру еще и на улицу. Давай в гости к моим друзьям заглянем.
– А кто они такие?
– Да ребята хорошие. Здесь неподалеку живут. Им скучно дома одним. Вот и нагрянем, взбодрим их. Записи послушаем – Высоцкий весь в натуре у них – шесть кассет. Он, кстати, сюда приезжал, был в гостях у моих друзей.
– Ничего себе. Они его знакомые или родственники?
– Да нет, просто заядлые поклонники творчества Владимира Семеновича. Брали автограф, пригласили к себе в гости. Он не отказался, заехал.
– Так они семейные?
– Ну, да.
– Да неудобно как-то! Ни с того, ни с сего! Что обо мне подумают? – Лена, говоря это, наблюдала за девушками, появившимися возле столика рядом с шумными ОРСовцами. Они стояли возле декоративной рыболовной сети со стеклянными поплавками и золотыми и серебряными рыбами, и говорили о чем-то своем, словно не обращая внимания на парней. Потом одна из них подошла к кучерявому, с бородкой, азиату и обняла его за одно плечо, что-то шепча ему на ухо.
Он подвинулся и она села рядом с ним, обняв одной рукой, как парижская куртизанка. Пошептала, пошептала ему на ухо и, видимо, договорившись о чем-то, вернулась к своей подруге. Вместе они вышли в бар.
– Дешевки! – Провожая их строгим взглядом, сказала Лена.
– Кто? – Сразу не понял Мухин. А взглянув туда же, куда смотрела она, согласился:
– Да, проститутки местные. Хотя, говорят, в Советском Союзе проституции нет. Но тебе-то что до них? У них своя жизнь, у нас – своя. И вотще, Ленок. Пора тебе привыкать. Здесь не село, не Тамбовская область, а молодежный город, нравы другие, проще.
– Что ты имеешь в виду, с чем именно здесь проще? – Сказала она полушутя, полусерьезно – так, что нельзя было понять, какое у нее к этому отношение.
– Ну, как тебе объяснить? – Свел брови Мухин. – Раскованнее здесь, что ли, не такое ханжеское отношение к жизни и интиму, как на большой земле. Да и вообще здесь многое по-другому. Вот у вас на родине уже спят сейчас, наверно? А здесь до двух часов ночи жизнь кипит. И никто никому не мешает, никто никого не осуждает. Принято так. Понимаешь?
– То-то я вижу, – такие зеленые девчонки, а уже по злачным местам шастают. – Кивнула она в сторону девиц, сидевших за многими столиками не только со своими сверстниками, а по большей части, с мужчинами среднего и даже пожилого возраста, обрюзгшими и пузатыми.
– Тоже работают здесь в качестве обслуги.
– Мужиков ублажают! – Категорично и с осуждением сделала вывод Лена. – Лучше бы на завод пошли работать.
– Да кому они там нужны? – Не согласился с ней Мухин. – Тут и мужикам из-за высоких заработков сложно устроиться. А ты про этих зеленых. Зеленые они внешне. А так уже битые птицы. Вон ту Трешкой зовут, а ту – Сорванцом. У них на ногах под юбками цены за их услуги выколоты. Приподнимут чуть-чуть, и показывают клиентам.
– Фу, какая гадость! – Вспыхнула Лена. Ты что, спятил, или пользовался их услугами? – Спросила она как-то уж очень жестко, и колким взглядом вперилась в Мухина.
– Извини! Тебе такое слушать неприятно и срамно, как я понимаю. Непривычно.
– Пойдем отсюда, мне здесь не нравится!
Выйти из зала можно было только через бар. И, когда они вошли туда, то на несколько минут, задержались. Мухин попросил Лену присесть с краю за баром на круглый вращающийся стул, а сам на минуту зашел в туалет. Лена, ожидая его, услышала обрывок разговора девиц, которые несколько минут назад подходили к кавказцам и азиату. Теперь они сидели к Лене спиной и не обращали на нее никакого внимания. Разговор почти ошарашил ее своим цинизмом:
Слушай, а тебя муж не ревнует?
– Не – а! – Нараспев отвечала черноокая, с косинкой глаз, девица, тело которой было едва прикрыто полоской мини-юбки и полупрозрачной, розовой блузкой без рукавов. – Он сам меня посылает. У нас полный консенсус в этом вопросе.
– Да ты что?! Офигеть!
– А что? Он ведь понимает, не по-настоящему это.
– Но как ему не противно?
– А что ему должно быть противно? Я же с этими придурками не сплю.
– Но ты же с чужим мужиком в постель должна лечь. И как бы рога ему наставить!..
– Фи, вот глупая! Да ничего подобного. Вот с такими обормотами, да в постель, а вот этого они не видели? – Вывернула она кукиш перед лицом подружки.
– Однако же ты к ним так и липнешь! – Не первый раз вижу, вон только что на колени к Сайхану садилась.
– Да это же для игры.
– Ох, Зинка, доиграешься! Они шутить не любят, отрежут тебе что-нибудь от нежного места. Или утопят в море.
– Не – а! – Опять, полу смеясь, явно бравируя, нараспев протянула девица, сидевшая ближе к Лене на таком же вертляво-шарнирном стуле у стойки бара. – Все продумано. У Костика светлая голова. Не зря же физик, наперед сто ходов знает, как его ЭВМ. Он честно играет, как в покер, и выигрывает на все сто. Так, что у проигравшего и обиды не остается. Как говорится, и волки сыты, и овцы целы.
– Это как?
– А вот так! Думать надо! – Заинтриговала свою подружку Зинка.
– Не понимаю. – Напрягая все свое воображение, недоумевала любопытная девица.
– А у нас вот как. – Похвалилась Зиночка, оглядывая с ног до головы подружку. – Прихватываю я пару мешков, то есть денежных мужиков. Мешками их Костик зовет. Приглашаю к себе, меня-то они не впервые видят. А про мужа, как правило, не знают. Даже если и знают, что он у меня есть, особого значения этому не придают. Смелые мужики, к тому же. Я – приглашаю. А для них желание женщины, когда это выгодно, конечно же, закон. То есть повод, если что – то моему Костику морду набить и из квартиры вышвырнуть, заставить, хоть на время подышать свежим воздухом.
– Да не тяни! Рассказывай по делу.
– Ну, так вот. – Смаковала свой рассказ Зинка. – Значит, привожу я мешков к себе домой. Костик приветливо их встречает. И, между прочим, уже в прихожей предупреждает:
– Ой, Зинуль, посидел бы с вами, соскучился по гостям, да и выпить не прочь, но на работу – в ночную смену, как назло! – Лапшу, значит, этим мешкам вешает на уши, расслабляет их.
– Зачем? – Не поняла подружка.
– А затем, чтобы сразу чего не выкинули, не разошлись.