Сессия в условиях Талига
Шрифт:
– Ой!
Рокэ и Эмиль проследили за тем, как я пытаюсь схватить вылезающую из кармана Энн, а затем принялись кричать мне что-то вслед. Я же, не теряя даром времени, бросился следом за беглянкой. Когда она успела спуститься так быстро на землю? Блин, теперь бежать не пойми куда, в ночь… Сесть бы на Сону, но не хватило времени. Задыхаясь, я несся вперед, навстречу чернеющей степи.
Ух ты, какая башня! Посреди Варасты, надо же… Оказавшись далеко от своих, я наконец схватил за хвост отчаянно пищавшую крысу, которую нашел чисто интуитивно. Еще не хватало,
– Тоже мне, – я был возмущен столь наглым поведением питомицы. – Мозгов-то нет совсем, что ли?
Ладно, крысиным воспитанием займусь позже, сейчас надо отдышаться, и… О да! Башня, черная, с мощными стенами и зубцами, на фоне кроваво-красного неба. Прекрасно и пугающе на нее смотреть, но надо идти вперед. В лагерь мне до ночи не вернуться, а в этой башне может накормят и винишком угостят? Надо идти туда. Убрав крысу в карман, я направил свои стопы в сторону башни, но… Эй, куда исчезла? А ночевать мне где, в чистом поле? Подул раскаленный ветер и я почувствовал себя смертельно уставшим и напуганным. По спине и по вискам поползли капли холодного пота.
– Тяв! – радостно поздоровался со мной Лово, выскочив из темноты и ткнувшись в меня носом.
– Святой Алан! – заорал я надорскую присказку от испуга, шарахаясь в сторону.
– Отыскался, жабу их соловей! – издалека донесся голос Клауса. – Нет, барчук, Святой Алан в Рассвете сидит, а Лово вот вас нашел. Прымперадор велел вашу лошадь привезти. Садитесь.
Не веря своему счастью, я забрался на Сону и едва ли не быстрее адуанов, приехавших вместе с Клаусом, поскакал обратно в лагерь. Надеюсь, монсеньор не будет сильно злиться, а поймет. У него ведь были ручные домашние питомцы.
– Господин полковник, вас послал монсеньор? – уточнил я, тяжело дыша.
– Нет, тилерист с валеристом.
Артиллерист с кавалеристом, значит. Эх. Учить еще Клауса талигу и учить – посетовал я мысленно. Хотя, кто бы говорил, сам-то узнал этот язык чисто случайно, потому что так было запрограммировано в голове Ричарда Окделла. Облегченно вздохнув, я посмотрел на костры вдалеке и стало почти весело. Сейчас мне Вейзель с Савиньяком скажут пару ласковых – и вообще будет прекрасно.
– Слава Создателю. Коннер, вам цены нет! – обрадовался Эмиль.
– Не мне, Лово.
Я потрепал радостную собаку по голове, а потом повернулся к Савиньяку и начал что-то путано бормотать про сбежавшую крысу. Тот стоял с понимающим видом, слушая мой нечленораздельный бред, а затем похлопал по плечу. Что? Меня не будут убивать? Правда?
– Мой младший братец такой же балбес, – добродушно усмехнулся Эмиль, – однажды олененка завел, а тот ускакал от него. Долго по лесу искали обоих. Ладно, иди в палатку.
В палатке предлагались горячие лепешки, касера и поболтать. Я выбрал лишь последнее, ибо спиваться мне никак не улыбалось. И, слушая рассказы Алвы с Бонифацием о закатной башне,
====== Глава 25. Как прекрасны горы ======
Дорога, по которой мы ехали, упрямо вела наверх, по обе ее стороны росли странные растения с белыми цветами – я тут же вспомнил белые ягоды, растущие возле поместья Лаик. До горных заснеженных вершин еще ехать и ехать, но вряд ли Рокэ Алва захочет переться так далеко. Шумела вода. Я вглядывался в этот потрясающий пейзаж, восторгался и слушал разговор Алвы с адуанами. Сам участия в беседе не принимал, немного побаиваясь этих неотесанных и горластых мужчин.
– Ричард, – отвлек меня монсеньор от размышлений, – посмотрите на этих прекрасных животных.
– Угу… – недоверчиво отозвался я, окинув долгим взглядом всадников на козлах, силуэты которых темнели неподалеку, на возвышенностях. – Ну, допустим, бодаться они умеют, а ездить быстро?
– Так ведь тренировка хорошая нужна, – объяснил Клаус.
Потом он объяснил Рокэ, что бакраны сильно рискуют своими жизнями, принимая нас здесь. Узнают об этом бириссцы – вырежут всех. Так заявил адуан, вытаращив глаза, типа чтобы эффектнее. Ну а я почувствовал уважение к этим отчаянным людям. Это же как надо ненавидеть бириссцев… впрочем, они дали местным жителям отличный повод для этого, загнав их сюда.
Коротко о визите в деревню можно было сказать немного: остановились в жалкого вида лачуге, ели гадость, спали на крыше. И да! Бедный монсеньор ел чьи-то глаза. Мне даже захотелось на миг предложить разделить его участь, но я замешкался и опоздал. Именно это потом поведаю в Надоре или напишу письмо, чтобы Мирабелла не очень злилась. Ну а о том, как местная девушка попросила Рокэ провести с ней ночь, чтобы забеременеть от чужака согласно обычаю, я, пожалуй, скромно умолчу. Мирабелла Окделл – женщина старой закалки, не поймет. А потом они долго махали друг другу ручками, на выезде из деревни. Как мило.
Потом нас ожидала другая деревня. Кормили гадостью, болтали с Бакной много, монсеньор заставлял есть и не жаловаться. Словом, хороших воспоминаний об этих землях у меня не будет. Но все-таки было очень интересно наблюдать за бытом горцев. Отчего-то вспомнились грузины из моего мира. Хотя… вряд ли грузины так бедно живут. Значит, пора вспоминать другие горные народы со странными вероисповеданиями, но этим я займусь позже. Когда вернемся, можно будет даже написать путевые заметки.
– Мы идем в Кагету, – объявил монсеньор, – и надо добраться туда до осени.
В дороге он пел песню, немало меня заинтересовавшую. Люблю слушать, как монсеньор поет – есть в этом что-то, берущее за душу.
– Расскажи мне о море, моряк, ведь из моего окна я не вижу его. Расскажи мне о море, моряк, ведь я ничего не знаю о нем...
Глядя на круглые неподвижные камни на склонах гор, я подпевал эру. И слышал негромкие добродушные и незнакомые голоса. Это еще что? Меня приветствует родная стихия? Не ожидал… Так, надо собраться, убрать с лица блаженную улыбку, прислушаться.