Север помнит
Шрифт:
Он бился в конвульсиях, его глаза закатились, а кровь заливала ее одежду и волосы. Он рухнул на нее, содрогаясь в нелепом подобии акта любви, и умер.
Несколько мгновений Санса лежала под его трупом, чувствуя себя странно, неестественно спокойной. Потом ее накрыл шок. Она выползла из-под мертвого тела и, дрожа, скорчилась на земле, вся мокрая от крови. Меня учуют волки. Но с чего ей бояться волков? Отец убил Леди давным-давно, но я все еще волчица. Я – Санса, Санса Старк.
Эти слова пришлись ей по душе, и ей захотелось произнести их еще раз, после роли леди Ланнистер, после роли Алейны Стоун, после всей этой лжи.
– Я – Санса Старк, - громко
Плакала она недолго. Это был ливень, сильный, изнуряющий, но быстро закончившийся. Она вытерла глаза рукавом, глубоко вдохнула и едва не задохнулась от ужаса. Едва осознавая то, что делает, и оправдывая себя тем, что другого выхода у нее нет, она опустилась на колени рядом с сиром Шадриком и принялась обыскивать его труп.
Сир Шадрик и правда отчаянно нуждался в деньгах. Санса нашла при нем лишь одного серебряного оленя и пригоршню медяков и положила их к себе в карман. Еще был меч, но он оказался слишком тяжелым, да и обращаться с ним она не умела; им проще себя поранить, чем кого-то другого. Кроме меча, был нож, которым она убила его, и толстый плащ. Конь пятился и фыркал, чуя кровь, но он был крепко привязан.
Теперь необходимо освободить руки. Санса отчаянно пыталась выпутаться из веревок, так что протерла ими себе кожу чуть не до кости, но ей так и не удалось сбросить путы. Наконец она вставила кинжал в трещину в камне острием кверху, осторожно поднесла к нему руки и начала перерезать веревку. Санса вздрагивала всякий раз, когда лезвие ранило ее кожу, и к тому времени как ей удалось освободиться, ее ладони и костяшки пальцев были покрыты мелкими порезами. Она оторвала несколько полос от рубахи сира Шадрика и перевязала свои раны.
Санса была еще так слаба и охвачена эйфорией, что не сразу осознала свое положение. Она осталась одна-одинешенька в темном лесу, без малейшего представления, где находится и куда идти. Она ни в коем случае не собиралась позволить продать себя Рамси Болтону, но также не хотела и возвращаться в Долину. Можно попробовать добраться до Тихого Острова, и это был бы самый лучший выход. В Лунных горах полно волков и дикарей, а у нее нет еды, охотиться она не умеет, да и сама стала желанной добычей. А сейчас, возможно, особенно желанной, если Мизинец, в надежде поднять людей на ее поиски, проговорился о том, кто она такая. Санса не была уверена, пойдет ли лорд Бейлиш на такой риск.
Я свободна. Эта мысль поразила ее до глубины души. Санса не была свободной с того самого момента, как она покинула Винтерфелл с отцом и Арьей. Королевская Гавань казалась ей сном, который обернулся непрерывным кошмаром, потом вынужденное притворство в Долине, где она оказалась такой же пленницей, как и в столице. Найдется ли во всем Вестеросе хоть одно место, где она будет в безопасности? Можно добраться до Белой Гавани и уплыть за Узкое море. Скорее всего, она сейчас недалеко от побережья, там можно нанять лодку через Пасть до замка лорда Мандерли. Лорд Мандерли всегда был верным другом ее отца и ее брата Робба.
Но что ждет меня за Узким морем? Еще девочкой она была очарована историями о невиданной роскоши востока: о каналах, куртизанках и бретерах Браавоса, о заклинателях теней из Асшая, о полосатых зебрах и Лунных Певцах из Джогос Нхай, о василисках с Йи Ти, о Дотракийском травяном море и райских Летних островах, о дымящихся руинах Валирии… и все эти истории были слишком удивительными и слишком пугающими, чтобы казаться правдой маленькой девочке, выросшей среди серых стен Винтерфелла. Она никого там не знала, не разговаривала
Не в силах найти ответы на свои вопросы, Санса отвязала лошадь и пошла прочь от тела сира Шадрика, отчаянно надеясь не наткнуться в темноте на камень и не сломать себе шею. Она поставила палатку, неловко завязав узлы, насколько позволяли ее забинтованные руки, и улеглась внутри, прижав к груди кинжал. Она могла бы уморить себя голодом до смерти в этой глуши, как и собиралась, но эта идея потеряла свою привлекательность. Я должна жить. Я хочу жить.
Укрывшись плащом сира Шадрика вместо одеяла, Санса попыталась уснуть, но спала лишь урывками; ей все время чудились чьи-то шаги. Наконец, слишком измученная и продрогшая, чтобы спать, она вылезла из палатки в серый сумрак рассвета и съела несколько ломтей засохшего хлеба, который нашла в седельной сумке. Потом она смыла с себя кровь в ледяном ручье, едва не вскрикивая от холода. После этого ей ничего не оставалось, как сесть на лошадь и отправиться навстречу судьбе.
Нужно что-то придумать. Меня слишком легко узнать. Санса хотела было вернуться к трупу сира Шадрика и забрать его одежду, но не смогла решиться на это. Она обмотала его плащ вокруг шеи, вынула свою длинную косу, положила ее поверх плаща и обнажила нож.
Санса всегда любила свои волосы, длинные, густые и блестящие. Когда она была Алейной, ей пришлось покрасить их в каштановый цвет, но теперь они начали отрастать и горели настоящим огнем Талли. Совсем как у моей леди-матери. Именно по этой причине волосы представляли опасность. Стиснув зубы и повторяя про себя, что это пустяки, она провела клинком по волосам и отрезала косу напрочь.
Голове сразу стало легко. У Сансы возникло ощущение, будто она отрезала себе руку или ногу, и она с отвращением отшвырнула от себя косу. Она взяла коня под уздцы и неловко села верхом. Ей раньше никогда не приходилось ездить на боевом коне.
Мне много чего не приходилось делать, а теперь придется. Она плотно сжала губы, натянула капюшон поверх остриженной головы и пришпорила коня.
День тянулся медленно. Санса спустилась под гору, следуя за рекой. Река приведет меня к морю. Как только она вышла из-под сени деревьев, ей приходилось постоянно оглядываться в ожидании погони, но местность была совершенно пустынной. Здесь было по-своему красиво – позади на горизонте виднелись зубцы Лунных Гор, их вершины были покрыты прозрачной дымкой облаков. Перед ней расстилались огороды и поля, но урожай давно был собран, и земля казалась голой и безжизненной.
После полудня Санса остановилась, чтобы передохнуть; ноги свело судорогой, и она ходила вперевалку, словно старый рыцарь. Она немного поела и напоила лошадь. Солнце светило бледным светом сквозь переменчивые облака, а воздух был холодным и сырым. Нужно найти место для ночлега до заката. Скоро пойдет снег.
Отдохнув, она заставила себя продолжить путь. Нужно придумать себе имя, на случай если я кого-нибудь встречу. Но воображение отказывалось служить ей. Я могу сказать, что собираюсь принять постриг, никто не станет задавать много вопросов будущей септе. Петир так говорил. Меньше всего Сансе хотелось думать о Мизинце, но она знала, что ей следует использовать его уроки самообладания, скрытности и лжи, если она хочет остаться в живых и вновь увидеть… одним богам известно, кого ей удастся вновь увидеть.