Северные архивы. Роман. С фр.

Юрсенар Маргерит

римский моралист, родившийся в Испании, ху­

дожник, происходящий от флорентийского нота­

риуса и служанки гостиницы в апеннинской

деревушке, эссеист из Перигора, мать которого

была еврейкой, русский романист или скандинав­

ский драматург, индийский или китайский муд­

рец, возможно, повлияли на наше формирование

сильнее, нежели мужчины и женщины, чьими ве­

роятными потомками мы являемся, будучи одним

ростком из миллиарда зародышей,

погибающих

без толку в пещерах тела или в супружеских про­

стынях.

Я не стану тратить время на то, чтобы просле­

дить из поколения в поколение за Кленверками,

постепенно ставшими Креанкурами. Семья как та­

ковая интересует меня меньше, чем род, род

меньше, чем группа, совокупность индивидов,

живших в одном и том же месте в одно и то же

время. Я хотела бы отметить аналогии, повторы,

совпадения и, напротив, расхождения в судьбах

64

известных мне потомков Кленверков, хотела бы

воспользоваться безвестностью и заурядностью

большинства моих героев, чтобы обнаружить дей­

ствие некоторых законов, обычно скрытых от нас,

когда на авансцене истории находятся слишком

значительные действующие лица. Терпение! Че­

ресчур быстро добираемся мы до тех, кто во вре­

мени совсем от нас близко, нам кажется, что о

них нам почти все известно; слишком быстро до­

бираемся мы до самих себя.

Прежде всего следует поставить крест на боль­

шинстве альянсов с испанцами, это всего лишь ле­

генда, прочно бытующая во многих семьях на

севере Франции. Из всех изученных мною лишь

два брака оказались подлинными, но они не каса­

ются меня впрямую, подобные союзы заключались

главным образом в среде высшей аристократии,

усердно посещавшей Мехелен, Вальядолид, Мад­

рид, Вену и их дворы. Не приходится также особен­

но рассчитывать ни на адюльтерные похождения

арагонских или кастильских капитанов-соблазните­

лей, ни на более грубые забавы солдат герцога Аль­

ба или Александра Фарнезе: в их армиях было

столько ж е , если не больше, тевтонов, албанцев,

венгров и итальянцев, что и обладателей sangre

azul 1. То же справедливо и в отношении латинской

крови, которой наивно-мелкое тщеславие наделя­

ло всякого француза, по крайней мере в те време­

на, когда политический флюгер смотрел на юг:

1 Голубая кровь ( исп.).

65

римские

солдаты, защищавшие от варваров Кастр

или Баве, чаще всего сами были варварами. Следо­

вало бы проверить и другие экзотические родст­

венные связи. У Бисвалей бытовали на этот счет

две противоречащие друг другу легенды: согласно

одной, они происходили от дворянина — торговца

стеклом из Богемии, поселившегося во Фландрии;

по другой версии, сообщенной моему деду непос­

редственно его матерью Рен Бисваль де Бриард, их

предок был швейцарским офицером на француз­

ской службе и, стало быть, мог сражаться при Ма-

риньяне или Серизоле, ибо Бисвали обосновались

в Байёле у ж е в конце XVI века. Ван Эльсланды

считали, что происходят от венгерского рейтара,

который предпочел фламандский уют маршам и

контрмаршам императорских армий, но доказа­

тельств этому нет. Среди моих предков была некая

Маргарита Франета, итальянское, испанское или

португальское звучание ее имени погружает меня

в мечты, но о ее близких я ничего не знаю.

Другие союзы, напротив, не вызывают ни ма­

лейшего сомнения. В 1 6 4 3 году мой предок

Франсуа Адриансен берет в супруги женщину с

именем, вызывающим в памяти роскошные фор­

мы, запечатленные на фоне мифологического или

буржуазного декора, — жительницу Антверпена

Клер Фаурмент. Дальняя родственница выходит

замуж за Гийома Вердегана, как говорят, потомка

угрюмого Роджера Мортимера, убийцы короля,

упомянутого в драме Марло *. Это, разумеется, ле­

генда, но кажется, что изгнанники во время войны

Двух Роз порою укрывались во Фландрии, и

66

прежде всего в Брюгге, подобно тому как это бы­

ло с английскими беглецами в XVII веке. Кстати,

уверенности в том, что они пустили здесь свои

корни, нет. Среди моих предков — дочь бургоми­

стра Брюгге в 1596 году, но он стал им четверть

века спустя после событий в «Философском кам­

не», и было у ж е слишком поздно, чтобы прийти

на помощь Зенону * или обвинить его. Порою, по­

добно тому как факелы кортежа, проходящего по

тихой улочке, бросают отсветы на окна уснувшего

дома и стекла дрожат от грохота барабанов и ду­

док, так и история вдруг выхватывает из тьмы и

высвечивает ничем не примечательное семейство.

Из записей секретаря суда, к сожалению не­

полных, я узнаю не только о брачных договорах.