Sex под запретом
Шрифт:
—Я думал тебе деньги срочно нужны, — Лекс отпускает мои ноги, присаживаясь между них на корточки, — Ну, извини, Борзик, я чё-то, правда, много на себя беру.
Охота брякнуть ему что-нибудь едкое, но меня опережает трель дверного звонка.
– Я открою, - благородно вступается Лекс.
– Сама открою, - буркаю и тащу усталое тело в коридор.
Моя попа, кажется, стала приёмником шокирующих приключений. За дверью стоит стройная девушка, потрясая шоколадным цветом своих волос и миндалевидных глаз, как у милейшего
КОСТРОВ!!!
Мой Амин, потерю которого, я оплакать как следует не успела из-за…
Полуголого Орловского пристроившегося ко мне сзади и обнимающего за талию.
= 41 =
Если вдруг когда-нибудь я застукаю своего будущего мужа или парня в компании полуголой девицы. И он скажет мне избитую фразу: это не то, что ты думаешь.
Я ему поверю и внимательно выслушаю, а уж потом начну разбираться, является ли его версия правдоподобной. Но стоит взглянуть на пикантную сцену глазами Амина, он не сходится со мной мнениями.
Окатывая пренебрежением, мотает головой.
Голая неправда наносит мощнейший удар по моему достоинству. Я же не шлюшка, но ощущаю себя именно так, вылавливая своё отражение в агатовой радужке, самых красивых на свете глаз.
Как на него не смотреть, когда каждая чёрточка притягивает. Колени дрожат. Сердце трепещет. И…
Орловский, блин, как людская липучка, приклеился и сопит мне в ухо.
— Кристина. Мы познакомились заочно, а теперь вот, — стоящая рядом с Костровым лань, суёт ко мне ладошку.
Машинально жму, размышляя вместе, они пришли, либо по отдельности. Столкнулись на лестничной клетке совершенно случайно.
Какими путями, тогда Кострова ко мне занесло?
— Лия и…
— Офелия, — перебивает и поправляет меня Амин.
Я так понимаю, Лия была им запатентована, и у меня только что отобрали лицензию на право пользования. Придётся становиться Борзиком. Филя себя изжил. Филей меня звали во времена бесполого существования, а теперь я женщина и ею сделал меня Амин.
— Я в ленте у Амина увидела твоё объявление, так обрадовалась и попросила его прям с вокзала, ехать смотреть, мало ли перехватят, — ошарашивает меня лань вот так, без подготовки.
Костров разместил у себя мой пост с объявлением. Они приехали вместе. Амин встретил её на вокзале.
Прекрасно.
Какие отношения их связывают, мне должно быть пофиг, но меня ревностью, как той наждачной бумагой обчёсывает изнутри и отправляет в нокаут.
— Кристина, простите, ничего не получится, — меня посадят за убийство Лекса, а квартиру опечатают жёлтой лентой, как место преступления.
— Почему? — лань глядит на меня чуть не со слезами.
Грубо ей отказать – это как невинного младенца выпороть ремнём. Я активно против телесных наказаний,
— Я… такое дело, я передумала. Хочу сделать ремонт и там накопить на него. Тебе не понравится комната, — почему-то бормочу извиняющимся тоном.
— Борзик, ты чо? — недовольно шуршит Орловский, ибо я завожу, между нами, кисть, намеренно щипая его куда придётся.
У меня всё ухо отсырело, а он как ни в чём не бывало не торопится отлепляться.
Как легко парням. Амин как-то безучастно за всем наблюдает. Как будто мы не занимались сексом, и он меня знать не знает. Точнее, мы ограничились шапочным знакомством.
Глупо, ещё как глупо расстраиваться, но внутри волнение, смущение, неловкость оттого, что вынуждена стоять, а не слать Орловского и убеждать Амина, я практически жертва обстоятельств.
— Понравится. Я с ремонтом помогу. Я обои умею сама клеить. Лий, у меня денег впритык. Я на работу приехала устраиваться, у нас в городе с ней туго, а у меня четырёхлетний сын. Он сейчас с родителями, как устроюсь и получу зарплату, забрать хочу. Не отказывай, пожалуйста, — выпаливает с глубо-о-оким чувством.
Пф!
— Проходи...те,— отступаю назад, невзначай наступая Орловскому на ногу. Он шипит, порываясь вытащить из-под меня расплющенные пальцы.
Что ж!
Все пользуются ситуацией. А мне нужно хоть на ком-то отвести страдающую душу. Прокручиваюсь, перенеся вес на одну ногу, и избавлю тем самым свой копчик от навязчивого трения болтом, скрипящего зубами Лекса.
Кристина цветущей ласточкой влетает в квартиру. Костров следует за ней, оказываясь ко мне настолько близко, что лбом врезаюсь в его подбородок. Выставляю ладошки, непозволительно касаясь его одуряющих рельефных холмов на груди.
Чьёёёрт!
Я канарейка, и меня только что снесло воздушным потоком в турбину самолёта. Размотало и выщипало перья.
— Это уже ни в какие рамки, Солнце, — Амин шепчет мне в висок. Лекс тянет за плечо и получает хук с локтя по переносице, — Сорян, я тебя не заметил. Под рукой не стой, а то ведь могу не рассчитать удар и будет ва-ва, — тёплый выдох летит мне в шею и отчего-то страшно поднять глаза, пялюсь в острый кадык, ощущая себя котлеткой из бургера между двумя чёрствыми и накалёнными батонами.
Прям МЖМ, но я такое не смотрю и не читаю.
Не удивлюсь, если от жара, исходящего от Амина, передняя часть моей просторной футболки истлеет, а Лекс…Он примерно, как шкаф, стоит и стоит, разница лишь в том, что дышит надсадно мне в затылок и шевелит волосы.
Тишина возникает такая, что её можно тупым ножом резать. Скрипит всё и вся вокруг.
Обречённо и беззвучно стону, но ничего не могу с собой поделать. Хочу, чтобы раздражающие объекты испарились. Остались я и он, но обстоятельства идут в обход моим желаниям. Ох, как я их боюсь. Желаний-то.