Sex под запретом
Шрифт:
Спина…Спину ему кошки в подъезде подрали, когда он пытался отнять у них колбасу, потому что у меня в холодильнике мышь покончила собой через повешение.
Обманывать себя можно сколько угодно, но должна же на мне как-то физически отразиться половая несдержанность. Пока я бежала до ванны никаких неудобств не чувствовала. Размер у Лекса не такой, чтобы последствий его вторжения не заметил. Я мельком успела ухватить, что болт у Орловского прям болт, а не болтик.
Сжираемая угрызениями совести, чувствую себя самым похабным существом на планете, про которых говорят, что
Оттягиваю двумя пальчиками резинку на трусиках, там ничего нового. Нет припухлости и покраснений.
Не было же?
Лекс врёт. Мы спали, но не трахались и он не натягивал мою несчастную гаечку на свой болт.
Нет!!!
Кто из нас двоих врёт, так это я. Офелия врёт зеленому отражению Офелии, чтобы не тронуться умом от своего двуличия.
Чищу зубы, избавляясь от мерзкого привкуса какого-то вина и не пойми чего, мной употребленного вчера. В желудке колики и он сжимается, стоит подумать о еде, питье и принятии чего-то в рот. Мне как будто напихали туда жаренных камней, согласно популярному китайскому блюду. С соусом ширачу. Там, где перец чили, чеснок и уксус в лошадиных дозах. Всем попробовавшим несварение обеспечено. И кишочки связанные в узелок.
О чем я только не думаю, лишь бы не грузить себя мыслями про Орловского рассекающего в трусах по моей квартире. Я взяла тайм -аут, отказавшись отвечать на его претензии.
Он же от большой любви накачивал меня спиртным, а потом не догадался, что не отдаю отчёта своим действиям.
Вообще, необъяснимая странность. Мы смотрели фильм. Я выпила один бокал, потом потянулась за телефоном, на этом в моем сознании крутой обрыв.
Самое время скорбеть о поруганной чести, но покончив с умыванием ощущаю себя активней. Маячит вдалеке проблеск надежды, что Орловский обиделся и ушёл.
Надеваю велосипедки и широченную футболку, доходящую почти до колен. Нисколько не преувеличу, если выражусь по шекспировской классике про призрак Офелии и бедного Йорика. Череп у меня тоже побаливает.
Мечты, так и остаются мечтами.
Лекс надел джинсы, но пояс оставил расстегнутым, воображая, что выглядит секси хозяйничая на моей кухне.
Он секси. У него есть тату и красивое тело. Он готовит и это просто обязано меня как -то увлечь визуально, но …
Фу!
Он жарит что-то на сковороде. Ага, а вчера жарил меня. Снова фу и я хочу его выгнать.
— Лекс, — сохраняя дистанцию от шкворчащей посудины, зову его голосом, от которого все дружно должны напрячься.
— Тормози, Киска, я не собираюсь на тебя наезжать. Мне в первую очередь надо было башкой думать, а не членом. Остановимся на том, что ты меня использовала, - он остается расслабленным, зато меня скручивает по всем плоскостям.
От его киски, моя шерсть, вздергивается, как от удара током. Взять бы этого кошака за шкирку и выпнуть из квартиры под хвост, чтоб никогда меня так не называл. Я агрессирую на ровном месте, пылая ненавистью к себе.
—Заткнись, Лекс, - бурно интонирую.
— Господи! Лекс! Сделай так ещё, звучало намного лучше, — отбивает мою гневливую реплику, словно она не имеет веса.
Сажусь на стул и зажимаю нос, разглядев позолоченные пельмешки на сковороде. Умалчиваю, что срок годности на них истёк три месяца назад. Руки не доходили выкинуть.
—Замолчи, Орловский, — вяло повторяю, сворачивая край клеёнки и подперев лоб, — Что вчера было?
— Ты выматерила Калинину в голосовом сообщении, потом посвятила Ирискиной оду. Назвала её ахеренной тёлочкой, а потом…кхм..порывалась дозвониться до Кострова и я отобрал телефон.
—Спасибо, — вполне искренне благодарю. Кто знает, чего я хотела поведать Амину, — Сколько я выпила?
—Почти две бутылки. Градус был небольшой, но тебя махом растащило. Не умеешь ты, Борзик, пить.
—А ты сколько?
—Я не пил.
—Да, ладно! — со смехом вглядываюсь в его, чисто не ангельское лицо.
— Прохладно, — Орловский выключает плиту, подкрадываясь ко мне подозрительно вглядываясь.
Он клеит меня глазами, соблазняет, я не знаю, как ещё это назвать, но про приемчик с раздеванием, когда парень начинает представлять тебя без одежды и уже видел, что под ней, поэтому трудности не испытывает.
Выставляю вперед ногу, дабы остановить его приближение, но он втыкается прессом в стопу, перехватывает лодыжку, задирая так, что мне приходится ухватиться за стул, чтобы не грохнуться с него.
—Полезешь целоваться, доломаю нос, - предупреждаю Лекса загодя.
Широкая грудь, упругий торс. Кубики у Орловского тоже имеются, но это всё, казалось бы, привлекательное, не привлекает. У Амина совсем другая энергетика. Она обжигающая и вкусная. Лекс на фоне Кострова, абсолютно пресный.
Он обхватывает ртом большой палец на моей ноге — я дрыгаюсь, будто кузнечик или лягушка, пойманная за заднюю лапку. Фут фетиш — это какое-то извращение. К такому я не расположена, даже из любопытства.
Таращусь на его взлохмаченную макушку, сломав губы в кривую линию.
— Борзик, что мне сделать, что сказать, чтобы ты перестала от меня шарахаться. Киса моя колючая, я же не только трахаться с тобой хочу, - гундосит, не прекращая слюнявить подъем стопы, косточку на лодыжке, плавно добираясь до колена.
На свой страх и риск, выпрямляю вторую ногу, толкая его в плечо.
— Во-первых, заканчивай меня обсасывать. Во-вторых, забудь то, что случилось, как сон, — для меня он кошмарный, а ощущения Лекса пусть останутся тайной, как и то, чем именно мы занимались, — Уходи, пожалуйста, — не обращаю внимания, как его перестегивает на эмоциях.
— К тебе сегодня девушка насчёт квартиры придёт. Зовут Кристина, рекомендации положительные, предоплату уже внесла.
— Как внесла? Во сколько придёт? — ошеломление сменяется праведным возмущением, — Капец, Лекс! Какого фига, ты лазил в моей переписке. Вдруг она мне не понравится и…, - у меня в глазах темнеет. Малодушно пожимаю плечами, устав бороться с ветряными мельницами. Всё идёт наперекосяк, как сглазил кто, лишая комфортных зон и мне негде спрятаться.
Верь не верь, но спокойствие мне уже даже не снится.