Сейф

Спиратов Влад

Тишина. Положив телефон на пол, Виктор Павлович снова взял пистолет в обе руки, и стал аккуратно выглядывать из-за дивана и, в этот миг в его сторону побежало какое-то белое крохотное существо, Виктор Павлович, не разбираясь с криком "стоять" несколько раз нажал на курок. Оглушающий грохот всколыхнул стены, и комната стала наполняться газом. Зачесалось в носу, запершило в горле, слезы потекли из глаз, Виктор Павлович в приступе паники бросился бежать по коридору, и, добежав до спальни, нырнул в дверь, подлетел к окну и, открыв его навзничь, свесился на улицу, тяжело дыша. Сделал несколько вдохов, пытаясь успокоить сердце.

Он повернулся к двери, продолжая держать перед собой пистолет, жадно глотал воздух, в ожидании, что убийца вот-вот может появиться в дверном проеме, но никого не было. Наконец он вдруг начал осмысливать ситуацию. Расстрелянное им существо было крайне

маленьким, и совершенно не походило на человека. Это было какое-то животное, и Виктор Павлович стрелял исключительно от неожиданности. В любой другой ситуации, он бы, наверное, просто пнул его ногой. Но что это за существо, и почему находилось в его квартире, Виктор Павлович понял, только когда посмотрел на люстру. Труп Пушка исчез. Люстра, как ни в чем не бывало, свободно болталась под потолком. Холодный пот прошиб Виктора Павловича, и он с ужасом подумал о том, что вероятно пушистое существо это и был Пушок. Только как он развязался, как ожил? А может он был живым? Или его там совсем не было? Виктор Павлович беспорядочно замахал руками перед собой, словно разгоняя ворох надоедливых мух. Так, нужно немедленно убрать пистолет, проветрить комнату. Нужно набраться смелости и посмотреть, что происходит в гостиной или не происходит? Может опять снится? Через мгновение Виктор Павлович очнется на больничной койке.

Вдруг в коридоре раздался звонок. Наверное, охрана услышала выстрелы, и теперь обходит квартиры. Виктор Павлович аккуратно прикрыл окно, и медленно вышел в коридор. Большая часть газа рассеялась, но легкий запах его все еще тянулся из гостиной. Сообразительный Виктор Павлович несколько раз брызнул духами из прихожей. Цветочный запах смешался со свежим паркетом, нейтрализовав остатки газа. Виктор Павлович включил экран домофона – как он и думал, перед дверью с озабоченными лицами жалось двое охранников.

"Какая глупая ситуация", – подумал Виктор Павлович. – "Какой скандал. Нужно приложить максимум усилий, чтобы сокрыть случившееся. Никаких улик или доказательств относительно меня у них нет. Стрелять мог кто угодно, да и кто сказал, что стреляли – может быть, я взрывал петарды или хлопушки. Грохот действительно стоял жуткий, но шумоизоляция, наверняка, сделала свое дело. Раздалось два или три хлопка, не более того. Опытное ухо, конечно сразу же определило пистолет. Но где доказательства, их попросту нет".

Охранники переглянулись, и один из них пожав плечами, заключил, что, судя по спискам, Виктор Павлович должен быть дома.

– Может, спит или в ванной, – заключил второй, – неудобно тревожить человека, тем более он из больницы только. Слыхал, у него приступ на работе вышел.

– Вот оно как.

– Ага.

Чиновник облечено вздохнул, когда охранники ушли к соседней двери, где им тоже никто не открыл, потому что живший в сорок четвертой квартире известный в узких кругах художник Леонард Викторович появлялся дома редко и можно сказать никогда.

5

Пушок лежал на полу, одна пуля проскочила мимо, ударилась в паркет и рассыпавшись на десяток мелких частей, оставила незначительную вмятину, а вот две другие превратили игривую морду кота в кровавое месиво. Пол оказался залитым кровью. Вдобавок ко всему, испустив дух, Пушок справил естественную нужду и теперь в гостиной жутко воняло. Виктор Павлович торопился, поскольку каждый день по полудню, квартиру посещала уборщица. Заботливая Лена снабдила ее ключами, на тот случай, если хозяев не будет дома. Виктор Павлович закрыл дверь на щеколду, чтобы уборщица не застала его врасплох. А сам надел резиновые перчатки, медицинскую маску из аптечки, и, превозмогая отвращение, упаковал котика в пакет для мусора и уже получившийся сверток в фирменный картонный пакет из ЦУМа. Получилась неприметная ноша, которую можно было легко носить с собой, не вызывая подозрений.

На лакированном паркете кровь оттиралась легко, но она просачивалась в стыки между досками. Виктор Павлович вылил воду из ведра и энергичными движениями швабры принялся натирать пол, словно бы он играл в керлинг. Если бы жена видела его сейчас – то подумала бы, что в мужа вселились бесы. Никогда за двадцать лет совместной жизни ей не приходилось видеть, чтобы Виктор Павлович что-то делал своими руками. Этот человек не умел даже забить гвоздь в стену. Он никогда не стирал носки и не мыл посуду. И если та черной горой копилась в раковине, принимался кричать, что женился на свинье. Под угрозой развода Виктор Павлович требовал от жены проявить хозяйственность. Она кричала в ответ, что каждый достойный муж должен сделать в жизни две вещи – купить жене шубу и

купить жене посудомоечную машину. В конце концов, Виктор Павлович, устав от бесконечных перепалок, на первые же крупные деньги, исполнил женский завет. И теперь посуда копилась внутри железного ящика, производства дорогой итальянской фирмы.

Запыхавшийся Виктор Павлович решил, что сделал достаточно. Чтобы окончательно замести следы, надо выбросить не только тряпку, но и швабру. Сломав ее пополам, он упаковал улики в несколько мешков, и выкинул в урну на дворовой территории. Охранник на КПП странно улыбнулся, и когда Виктор Павлович уже прошел мимо вдруг спросил:

– Извините, пожалуйста, Вы ведь днем были в квартире?

– Был, – статно ответил Виктор Павлович, уже составивший легенду для этого разговора.

– Мы просто делали обход, относительно жалоб жильцов на странные хлопки, похожие, как бы сказать, на пистолетные выстрелы.

– Да вы что? В нашем доме стреляли? Быть такого не может. Здесь ведь одна почтенная публика, кто здесь станет стрелять. Разве что генерал в отставке с четвертого этажа из табельного, – засмеялся Виктор Павлович, и охранник кисло ухмыльнулся.

– В том то и дело, что он был не дома. Но лично я не слышал никаких выстрелов. А Вы?

– Я все утро просидел в ванной. Возможно, поэтому, если Вы заглядывали и ко мне, я не слышал даже дверь. Вы долго звонили?

– Нет, не очень. Мы так и подумали. Так и подумали, – заключил охранник и извинился за то, что отвлек Виктора Павловича. Чиновник козырнул, и, пожелав молодому человеку хорошего дня, пошел вниз по переулку в сторону дальней помойки. Там было самое подходящее место, чтобы выбросить Пушка.

Избавившись от трупа, Виктор Павлович никак не мог избавиться от странного мерзкого ощущения внутри себя. Убийство невинного кота волновало его не столь сильно, сколько предшествовавшие этому события. Перед глазами все еще стояла странная картина – хвост, завязанный узлом на люстре, сухая пасть и высунутый тонкий язычок. Он готов был поклясться на библии, что кот был, и он был мертв. В противном случае, почему Пушок висел так покорно? А если он был мертв, то как ожил? Виктор Павлович совершенно не хотел возвращаться домой. Ему казалось, что в одной из пяти комнат двухсотметровой квартиры поселилась чертовщина. Где-то там, в одном из шкафов стоял огромный рогатый демон с секирой, и правил оттуда свой бал сатаны. Это просто какая-то постановка Булгакова, фильм ужасов, спектакль. Вдобавок ко всему, у Виктора Павлович теперь возникли сомнения, относительно того самого мерзкого сновидения, в котором над ним бесцеремонно глумилось мистическое существо – смесь сейфа с человеком. Как-то странно одно предшествовало другому. И было ли это сновидение? А если это было правдой? Виктор Павлович вздрогнул, и резко ускорив шаг, пошел по направлению к людной улице, так как пустота переулка внушала ему ужас. Он практически бежал ни о чем не думая, быстро перебирая черными замызганными грязью из луж ботинками, завернутый в пальто, накинутое на тонкую рубашку – одетый не по погоде Виктор Павлович, впрочем, испытывал приступ жаркого удушья. Он смог немного успокоиться, только оказавшись частью сгущавшейся под вечер толпы. Возникло непреодолимое желание выпить, хотя врачи запретили употребление спиртного на ближайший месяц. Но они не знают всех жизненных обстоятельств Виктора Павловича. Любой на его месте, не раздумывая, всадил бы бутылку красного. Что он и сделал, заняв шикарный столик в глубине зала одного из любимых ресторанов. Нервы успокаивал тихий джаз из динамиков, тихо шептали посетители, официанты бесшумно плыли между столиками. Первую половину бутылки Виктор Павлович осушил практически залпом, отобрав ее у официанта и самостоятельно налив себе в бокал, минуя какие-либо правила, по своему усмотрению. Вино мгновенно ударило в голову, приятное расслабляющее тепло побежало по телу, Виктор Павлович обмяк и улыбнулся. Через пятнадцать минут принесут рибай, сочное мясо будет таять во рту, наполняя Виктора Павловича ощущением достойной богатой жизни, которую он, безусловно, заслужил. Вот почему он сидит тут во вторник, в то время, когда рабы только-только покидают свои офисы, чтобы идти отсыпаться дома, готовясь к завтрашнему рабочему дню. Виктор Павлович может пить каждый день. Когда последний раз кто-то проверял его посещаемость? Даже если сам министр пожалует в кабинет Виктора Павловича и поднимет скандал, где этот бездельник пропадает – Виктор Павлович найдет ответ – был на важной встрече, господин министр, относительно наших дел со смазкой. На этом разговор был бы окончен. Министр понимающе кивнет головой, и лишь добавит, чтобы Виктор Павлович не забывал старших по званию.