Сезоны любви
Шрифт:
– А вообще мы о чем?
– Вы собираетесь мне повысить зарплату? – с надеждой подсказала я.
Глеб глянул с сомнением.
– Разве? Что-то не припомню…
Звук шагов скрыло мягкое покрытие, шефовский взгляд скользнул над моей головой.
– Лена, два кофе, пожалуйста.
Я сжалась, получив в затылок заряд недоуменно-презрительного: “И я еще должна ЭТОЙ кофе подавать?!”
– Минуточку, Глеб Анатольевич, – пообещала она и явилась действительно через минуту – прямо “бистро”! Вплыла с прозрачным подносиком, на котором стояли чашки в блюдцах, кофейник, сахарница
– Спасибо, Лена.
Она махнула на меня густыми ресницами – поднялся ветер – и с достоинством удалилась.
– Пейте, – предложил Глеб, не заметивший постигшей меня тяжелой контузии. Уволок чашку к себе за стол. Я осторожно взяла конфету – самую маленькую коробку притащила, жмотина! – откусила, прикидывая, как бы выручить с получки хоть на полкило шоколадных. Глеб не спешил продолжать разговор, чему я была очень рада – на дармовщинку хоть конфет наесться. Только когда в коробке осталась всего треть, я с сожалением и усилием от нее отстала. Допив кофе, вопросительно взглянула на шефа.
– Наливайте еще.
Позавчера шампанским накачивал, сегодня отпаивает… Я послушно налила – все равно в столовую уже опоздала.
Шеф покрутил свою пустую чашку – у него были сильные твердые пальцы (слава Богу, без колец, ненавижу!) – и за хрупкую прозрачную посудину было страшновато. Поставил чашку на стол, скрестил на груди руки и неожиданно заявил:
– Сергей, конечно, парень неплохой…
Я похлопала глазами и уточнила зачем-то:
– Буров? – как будто у нас с ним была куча знакомых Сергеев.
– Но мне кажется, строить в отношении него брачные планы не стоит, – закончил он.
– Мне тоже так кажется, – согласилась я. – А как насчет вас?
Слова вылетели автоматом – так, для поддержания беседы. Я готова была откусить себе язык, но это бы уже не помогло. Мне оставалось только глупо улыбаться. Шеф откинулся на спинку кресла, глядя на меня с любопытством.
– Планы в отношении меня? А вы их строили? – помедлив, поинтересовался он. Я поднесла к губам чашку и утопила в ней свой длинный язык. Глеб явно обрадовался новому развлечению.
– И как, с вашей многоопытной точки зрения, я подходящая кандидатура для брака?
– Со мной? – слабо уточнила я.
– Вообще.
Глеб уперся руками в стол, слегка раскачиваясь в своем вертящемся кресле и не сводя с меня смеющихся глаз.
– Начнем с внешности. Я урод?
Я с тоской смотрела на него. Шеф готовно продемонстрировал мне фас и профиль. Не был он уродом, хоть и не был смазливым – терпеть не могу красавчиков – и я со вздохом признала это:
– Нет.
– Следующее – как насчет мозгов?
– Ну, если вы создали и руководите такой фирмой…
– Так. Значит, мозги есть? Оставим в покое мой ангельский характер, и не смотрите на меня так – ангельский, точно.
Мы рехнулись – вот что точно.
– Как насчет моего материального положения?
– А что с вашим материальным положением?
– Оно приемлемо?
– Для кого?
– Ну, скажем,
– Лучше скажите – НЕдостатка, – пробормотала я. И вздохнула. – Да.
– Что – да?
– Для девушек моего э-э… достатка ваш э-э… достаток вполне приемлем.
– Ага, – сказал Глеб. – Теперь насчет вас. Что для вас – лично для вас – главное в мужчине?
– Огласить весь список?
Глеб ждал, подняв брови. Я подперла рукой голову.
– Вроде бы за такую же нищету выходить нечего, что нищету плодить… И урода тоже не хочется, хотя знаете, есть такие обаятельные… И секс для меня не последнее дело…
– Знаю, – пробормотал Глеб. Я немедленно затолкала назад вполне естественный вопрос – откуда?
– И чтоб голова варила, и юмор, и внимание… – я затормозила, приметив блуждающую на лице шефа странную улыбку.
– Чтоб не пил, не курил и цветы всегда дарил…
– Ну да, примерно. А вы?
– Что я?
– А у вас какие требования к женщине? В смысле, к жене?
– У меня… – Глеб посмотрел в окно. – Мало требований. Я хочу, чтобы она меня любила.
Я вежливо помолчала. Но так как шеф по-прежнему смотрел в окно, спросила:
– И все?
– Считаете, этого мало? Просто любила – просто так, ни за что, со всеми моими недостатками. Просто.
Он посидел, глядя на свои руки, приподняв брови, словно сам удивлялся своим словам. Потом посмотрел на часы и сказал обыденно:
– О чем вы думаете? Вам к вечеру нужно сдать программу, а вы тут разговоры разговариваете.
– Я? – я в свою очередь посмотрела на часы – ну надо же, как время летит за разговором! Особенно, за таким содержательным… Начальство право, право, во всем право. А если не право, смотри правило первое.
– Спасибо за кофе, – я с трудом выбралась из кресла: оно явно не было создано для деловых переговоров – настолько расслабляюще действовала его мягкость и глубина. Шеф, не глядя на меня, уже набирал номер телефона – тоже, наверное, наверстывал упущенное со мной время. Я на всякий случай кивнула ему и удрала из кабинета. Строевым шагом пересекла приемную под прицельным взглядом Лены – расслабься, детка, оставила я тебе твои конфетки!
На столе у меня лежала “сладкая парочка” – коржик с пирожком. Тетки подняли сочувственные глаза.
– Что так долго? Без обеда осталась…
– Много вопросов? – спросил Буров, не отрывая глаз от экрана.
– Каких вопросов?
– По дискам?
Я и думать про них забыла.
– Всего два…
Ну да – про мои несуществующие туфли и моего несуществующего мужа. Рассеянно расправляясь с пирогом, я смотрела на экран. Странно как-то это было слышать от него. Любовь. В нашем возрасте как-то даже неприлично его употреблять – засмеют. Ну – влюбился, втюрился, втрескался – куда еще не шло. Теперь не умирают от любви. Насмешливая трезвая эпоха. Лишь падает гемоглобин в крови. Лишь без причины человеку плохо. Лишь сердце барахлит ночами. Но "неотложку", мама, не зови – врачи пожмут беспомощно плечами – теперь не умирают от любви… И вообще какой-то странный разговор у нас вышел: деньги-туфли-Буров-замужество-он… Тьфу, черт, опять не туда нажала…