Шах и мат
Шрифт:
– Сабрина просто вечно не в настроении.
Я хихикаю:
– Верно. Я просто пытаюсь позаботиться о вас.
– Но несмотря на все это, ты привела домой Убийцу королей.
– Как ты вообще узнала про…
– Статья на «Википедии» довольно подробная. Ты знала, что он однажды играл с Джеффом Безосом в благотворительном матче? Он обыграл его за двадцать секунд, затем спросил, можно ли писать в бутылку, которая стояла рядом с доской.
– Настоящий герой рабочего класса. Дарси…
– Еще на AO3 [33] куча фанфиков. Большинство про то, как он обжимается
– Что? Откуда ты знаешь, что такое фанфики?
– Я постоянно читаю их.
– Прошу прощения?
– Успокойся. Только с рейтингом PG-13.
– Эта аббревиатура значит «под присмотром родителей». Твой родитель – то есть я – должен быть в этот момент рядом с тобой.
Дарси склоняет голову:
– Ты в курсе, что ты не моя мама?
33
Archive of Our Own (сокр. AO3, с англ. – «Наш собственный архив») – некоммерческое пополняемое пользователями хранилище фанатского творчества (фанфиков и фан-арта), созданное в 2008 году. Прим. ред.
Я делаю глубокий вдох:
– Послушай, Дарси, причина, по которой я хранила от вас этот секрет…
– О боже. Мэл, теперь это наш секрет! – внезапно она становится очень воодушевленной.
– Нет. Нет, я не хочу, чтобы ты врала маме…
– Я не против, – быстро вставляет Дарси. – Даже хочу!
– Дарси, ты за обедом говорила, что тебе нравится, что мы всё друг другу рассказываем. Я объясню маме…
– Ты сама сказала, что это может ее ранить. А я хочу, чтобы у нас с тобой был секрет. Что-то, о чем знаем только мы!
Я изучаю ее блестящие, полные надежды глаза, гадая, не чувствовала ли она себя брошенной. В конце концов, я постоянно в Нью-Йорке, Сабрина вечно приклеена к телефону, а у мамы не хватает сил проводить с ней достаточно времени. К тому же правда может открыть ящик Пандоры. И я практически уверена, что ни мама, ни Сабрина не будут меня гуглить.
– Хорошо, – говорю я.
Все это ужасная затея, но Дарси уже празднует победу. Внезапно выражение ее лица становится озадаченным.
– Но тебе придется заплатить за мое молчание.
Я прищуриваюсь:
– Серьезно? Собираешься меня шантажировать?
– Просто подумала, что в мою овсянку можно было бы добавить еще ложку «Нутеллы». Половинку ложки? Чайную ложечку? Пожалуйста?
Я трясу головой и притягиваю Дарси к себе, чтобы обнять.
Я больше не вижу Нолана.
Не то чтобы вообще. Но проходят недели, прежде чем я вновь слышу о нем, за исключением разве что вторника, когда замечаю его имя в трендах твиттера. Оказывается, он забыл о каком-то онлайн-турнире и появился перед камерами с пятиминутным опозданием в рубашке без воротника (#убийцакоролейтакойгорячий). Меня беспокоит, что я замечаю его отсутствие в своей жизни. Могла бы беспокоиться и больше, но занята как никогда в жизни.
После Открытого чемпионата Филадельфии Дефне меняет мой распорядок. Теперь я провожу больше времени с гроссмейстерами (включая
– Тебе больше подходит учиться в процессе, – говорит мне Дефне.
И она права. Я быстро набираюсь опыта: позиционная игра и стратегия теперь даются мне с легкостью.
– Кто бы мог подумать, что осознанное взращивание таланта способствует его развитию, – с сарказмом замечает Оз.
В качестве мести уминаю целую пачку цельнозерновых чипсов у себя за столом.
Значительную часть времени я провожу за воспроизведением старых партий.
– Спасибо, что не купила сливки, о которых я просила, – обижается Сабрина, а я целый час словно в тумане прошаталась по магазину, пытаясь понять, мог ли Салов спасти своего коня в 1995-м.
Я так много тренируюсь, что не могу перестать думать о шахматах даже ночью. Разные комбинации не выходят из головы даже после вечера, проведенного за разбором эндшпилей Карпова, и я почти рада быстро поглотившему меня сну, в котором вижу разочарованные темно-зеленые глаза.
В последнюю неделю сентября по утрам прохладно, и я достаю свой любимый синий шарф, который Истон связала для меня в свой непродолжительный период увлечения вязанием. («Некоторых петель не хватает. Считай моей творческой вольностью».) Я делаю селфи и отправляю подруге – в ответ, к своему недовольству, получаю только эмодзи в виде сердечка. Мы не говорили больше недели, поэтому я расстраиваюсь еще больше, когда на мой вопрос: «Как делишки?» – она вообще не отвечает. Час спустя наконец приходит долгожданное оповещение, но это всего лишь Хасан: интересуется, не хочу ли я пересечься в выходные.
Не знаю почему, но ничего ему не отвечаю.
Когда захожу в офис, Оз в первый раз не у себя за столом.
– Он на турнире, – объясняет Дефне.
Я еле сдерживаюсь, чтобы не надуть губы от обиды.
– А почему я не могла пойти с ним?
– Потому что твой рейтинг на дне океана. Большинство элитных турниров или рассылают именные приглашения, или придерживаются строгих критериев допуска.
Я позволяю себе обиженно надуть губы.
– Ты – исключение из правил, Мэл. Большинство игроков учатся постепенно, и рейтинг растет вместе с ними. Но даже если ты будешь только и делать, что побеждать, не спать и не есть, тебе все равно потребуется несколько лет, прежде чем твой рейтинг будет отображать реальные навыки. – Дефне хлопает меня по плечу. – Я записала тебя на Открытый чемпионат Нашвилла в середине октября. Главный приз – пять тысяч долларов, и для тебя это будет раз плюнуть: топ-игроки предпочитают другие турниры. – Она прикусывает нижнюю губу – видно, что колеблется. – Мне предлагали кое-что еще, но…
– Предлагали что?
Дефне продолжает жевать губу:
– Знаешь Всемирную шахматную Олимпиаду?
Я моргаю:
– Не может быть, чтобы что-то подобное существовало в реальности.
– Конечно может.
– Предположим, я поверила. Так что это?
– Командный турнир. Это ненастоящая Олимпиада, но концепт похож: каждую страну представляет команда, в каждой команде четыре шахматиста. Пять дней. В этом году она проходит в Торонто в первую неделю ноября. У тебя есть паспорт?