Шахматист
Шрифт:
Две слезинки капнули в центр кольца. Я не успел ничего ответить. Он ушёл. Сергеич потерял гораздо больше, чем любой из нас. Пустой кабинет стал ещё более пустым. Я переложил кольцо со стола на чашу весов. Одна чаша перевесила другую.
В коридоре стояли ожидающие меня Саша и Макс. Сглотнув ком в горле, я произнёс:
— Предлагаю поехать всем вместе на обыск у Боткова.
— Согласен, в любом случае без Саши и его экспертизы наши допросы бесполезны, — согласился Макс.
— Вы меня переоцениваете, — засмущался Саша, — Поехали.
Он быстро поднялся наверх и взял всё необходимое, так что через 10 минут мы уже ехали в сторону обыскиваемого дома.
И вот
— Добрый день. Я нашла, как вы и просили, соседей кто, сейчас находится дома. Вы не голодны? — спросила заботливая и разбитая вдребезги женщина, потерявшая дочь и мужа.
— Добрый день. Отлично, я вам очень благодарен. И спасибо, нам нельзя есть на рабочем месте. Пойдёмте, — открыв дверь в дом, я пропустил её вперёд.
Саша поставил чемоданчик и, взяв, инструменты направился на кухню.
Макс сел на стул рядом с Ботковой и начал объяснять ей правила проведения обыска, и что конкретно необходимо заполнить. Я же решил начать с кабинета. Войдя в него, я удивился.
— Не думал, что у Боткова такой дешёвый вкус, — сказал я как бы самому себе.
Белые кожаные кресла стояли возле стола под мрамор. На нём были разбросаны бумаги, ежедневники, ручки, а также стоял компьютер. Стены были коричневого цвета, под столом лежал ковёр. Такой ковёр был некогда у моей бабушки. Фу! В углу располагался достаточно симпатичный цветок, похожий на пальму, какие-то книжки, лежащие на полке; старомодные занавески на окне, в общем, всё, что обычно складывается в голове у людей, когда они представляют себе «кабинет». Я подошёл к столу. Среди бумаг не было ничего ценного: обычные квитанции об оплате счетов, какие-то документы, загранпаспорт. Он куда-то собирался? Я быстренько пролистал ежедневник и сразу прекрасно понял — вёл он его не для себя, а для жены. Никаких рабочих записей, ничего, связанного с ещё одним бизнесом, только номера телефонов. Среди них был мой, Макса, Ордина и Ветвитцкого. Всё логично: наши с Максом телефоны я оставлял при первом приезде, номер Ветвицкого уже выцвел и, вероятнее всего, остался со времён дел Марии. Но откуда номер Ордина — не ясно. Скорее всего, Дмитрий Владимирович сообщал им о смерти дочери. Я дёрнул ручку шкафчика. Закрыто. А вот это уже интересно. Я присел на корточки и внимательно осмотрел замок ящика. До меня его тоже кто-то открывал — об этом говорят царапины. Я взял скрепку с рабочего стола, разогнул и чуть прижал конец зубами. Вуаля! Самодельная отмычка. Конечно, она подойдет для взлома только такого простого ящика. Осторожно просунув в замочную скважину скрепку, я отодвинул защёлку. Но и в этом ящике также не было ничего интересного, лишь ценные бумаги, связанные с основным бизнесом Боткова. Пошарив по книжкам в шкафах и сейфе, пароль от которого дала жена, я понял, что тут нет ничего интересного. Уже собираясь выходить из комнаты, прихватив компьютер с собой, я заметил приподнятую досточку паркета. Я наклонился и внимательно рассмотрел её. Похоже на тайник. Поддев паркет, я обнаружил чёрные кожаные перчатки с белой меховой подкладкой, на которой виднелись тёмно-бордовые застиранные пятна.
— Саш! Иди сюда! — крикнул я в коридор.
Я звал только Сашу, но Макс в ту же минуту оказался возле меня. Саша посветил УФ-фонариком и с уверенностью произнёс:
— Это кровь. Чья именно, я смогу сказать лишь в лаборатории.
— Интересная находка, конечно. А вы что-нибудь обнаружили? — спросил я.
Саша
— Прошу прощения, а кто их принимает? — спросил я, обращаясь к Ботковой.
— Мой муж. Он купирует приступы, примерно год назад ему поставили диагноз, — ответила она без нотки сомнения.
— Могу ли я поинтересоваться, какой? — спросил Макс с осторожностью.
— Эпилепсия, — испуганно проговорила та.
Повисла короткая пауза, после чего Макс продолжил:
— Сочувствую. Вы не знаете, откуда эти перчатки под вашей половицей?
— Н-нет. У моего мужа много секретов. Как выяснилось… — запинаясь, ответила она.
— Где вы были вчера ночью с 1:00 до 4:00? — спросил я.
— Спала в отеле. Дмитрий Владимирович подвёз меня, и я всю ночь была в номере. Вы меня подозреваете? — ужаснулась она.
— Я просто поинтересовался. О чём вы говорили с Дмитрием Владимировичем? — задал вопрос Саша.
— Я спрашивала про мужа. Узнавала о сроке, который ему грозит, и обо всём, что с этим связано, — ответила Боткова. — А говорите, что не подозреваете. — выражение её лица изменилось на осуждающее.
— К сожалению, у меня нет ответов в конце книги, где я мог бы подглядеть и узнать, кто убил вашу дочь. Это моя работа — подозревать всех. Так что, если вы не против, я продолжу её выполнять, — уже строго пояснил я.
Усадив Боткову в машину, я обратился к Максу:
— Что у тебя по вещдокам?
— Ну, я нашёл знакомые книги, — ответил он.
— Так себе находка, если честно. Я тоже могу сказать, что видел Ремарка на полках, но вряд ли это как-то поможет, — съязвил я.
— Ха-ха, очень смешно! Книги о шахматах, на которых обведены ходы, и один игральный набор. Либо он интересовался шахматистом, либо… он и есть шахматист.
— Ладно. Понял, — я осознал свою ошибку, усаживаясь в машину.
Через четыре часа я и Макс уже сидели в столовой, ожидая результатов экспертизы от Саши. Она, к слову, была выполнена с молниеносной скоростью, от чего я пребывал в шоке.
— Вот папка с отчётом, это экспертиза, сводка по видеонаблюдению отеля, в котором останавливалась Боткова, и анализ крови, её и мужа. Поехали на второй обыск? — протараторил он в спешке.
— Саша-а-а! Я восхищён и ущемлён твоей оперативностью! — присвистнул Макс, рассматривая бумаги.
— Пф! Профи. Поехали, надо всё сделать сегодня. Я люблю свою работу, хотя порой и хочется застрелиться, — отшутился он.
— Твой призыв к суициду будет сломлен премией, — ответил я.
— Надо почаще об этом говорить, видимо, — решил Саша.
Мы засмеялись. Макс дёрнул меня за плечо — это послужило знаком, что пора спешить. Все разошлись по своим делам, а я направился по коридору, за которым меня давно ожидал Ботков.
— Пассковский! — донёсся мне вслед знакомый мерзкий голос.
Я крепко сжал кулак и, выдохнув, фыркнул. Остановился и увидел своего «любимого» новоиспечённого начальника.
— Доложить о том, как продвигается расследование, — грубо произнёс он.
— Мы в процессе. Отчёты предоставляются в конце рабочего дня, не так ли? Займитесь своими делами, — посоветовал я.
— Не указывай мне, а то я не буду дожидаться вечера, и все вы вылетите отсюда к чертям собачим, — зло улыбаясь ответил он. — Я пришёл сказать, что конференция сегодня в 19:00. На ней вы объявите новые подробности дела. СМИ уже совсем людей перепугали. Так что вы его закрываете! Я ясно выразился? — спросил начальник таким тоном, словно мысленно уже ломал мои кости.
— Ясно. Я иду на допрос, так что вы отвлекаете меня от работы, — ответил я не менее ласково.