Шахматный порядок
Шрифт:
— Тогда это бессмысленная жертва, — пожал плечами Альбус. — Принц получил все, а она ничего?
— Русалочка не думала о собственной выгоде, — отозвалась Виктория. — Она его ценит, похоже, за сам факт существования. И то, что этот человек счастлив, ее не огорчает.
— Как посмотреть… — Ал прищурился на зеркала. — Русалка влезла в его мир, чужой для неё, где её, скажем прямо, никто не ждал. Она понятия не имела ничего о том мире, а у принца была своя жизнь. Ей это в голову не пришло.
— По-сути да, — кивнула Вики. — Погоня за миражом. Но, видимо, любовь так подействовала.
— А мне вот нравилось всегда начало «Снежной
— Интересное наблюдение, — слегка улыбнулась Вики. — Никогда не слышала столь любопытной версии. Правда, жаль, что в дальнейшем про эту историю ни слова.
— Вот представь: как они спорили за сорта стекла? Как впервые опробовали его на ком-то? — продолжал Альбус. — Как понесли это свое необычное зеркало? Я бы дорисовал такую интересную историю…
— Знаешь, я вот думала о другом… — Вики левитировала тонкие перчатки. — А вдруг Герда не дошла бы до Кая? Он так и остался бы с ледяным сердцем?
— И вечно укладывал бы слово «Вечность» из льдин… — кивнул Альбус.
— Это жизнь без любви! В холодном дворце и с ледышками.
— Выходит… Смотри, как интересно! — Альбуса словно охватил легкий азарт. — Чтобы сложить слово Вечность надо не иметь любви?
— А ведь получается, что да! Но почему?
— Ладно, Ал, пойду к себе, соберусь… — бросила Вики, махнув рукой.
«Ждёт чего-то…». — подумал Альбус. — Или кого?»
Гостиная опустела. Несколько мгновений Альбус покрутил в руках книгу. Затем открыл наугад сказку и попробовал почитать, хотя осознал, что не понимает смысла слов. На душе поселилась странная тоска, какая бывает только зимними вечерами. Ал посмотрел в книгу. Что-то про сосну, которая может сгореть для других, а её пустили на книгу. Бред… Он прищурился на огонь… Наказание… Сможет ли он в самом деле уйти от ответа с той истории? На душе неприятно щемило, и решил переодеться.
Альбус не заметил, как часы а форме изумрудной кобры показали шесть. Пора было идти на праздник. Гостиная казалась совсем пустой: только пара силуэтов мелькнуло в полутьме. Переодевшись в жёлтую рубашку с косым венгерским воротником, Альбус надел коричневую бабочку. Можно было бы не идти на бал, но это означало (и Ал это хорошо знал) дать Кэт с русским ощутить свою победу.
Посмотрев еще раз на колдографию, Альбус немного повеселел. Девушка на ней казалась ему такой красивой, что даже Кэт виделась ему простушкой. На мгновение в душе затеплилась надежда, что возможно она жива, и он мог бы найти её где-то. «Я открываюсь под конец»… Альбус представил себе, что ему удалось найти эту девушку, и они пошли вместе по залитой солнечным светом улице в Косом переулке. Ал мотнул головой: все же видение было слишком приятным, чтобы не возмечтать сесть в уютное кресло и предаться ему.
«Займись-ка делом, Эйспер!» — приказал он себе и быстро пошел в в коридор. Разумеется, один и, разумеется, не чувствуя особой радости от предстоящего праздника.
Большой зал был в этот раз украшен необыкновенно пышно. Стены переделали в декорации, изображавшие зимний сосновый лес, замеченный снегом. Лежа ризами на темно-зеленых игольчатых ветвях, он напоминал огромные белые одеяла, под которыми снились таинственные сны. В лесу вечерело, и кое-где
— А говорят… — прошептала с восхищением Евангелина Забини, укутанная в полупрозрачную голубую мантию, — в лес можно даже пойти, и выйдешь на улицу!
Ал с интересом осмотрел сестру Кэт, подумав, что ей, пожалуй, рановато носить столь двусмысленные наряды. «Разве что и эта покорит иностранца», — сострил он самому себею
— Куда? — ее однокурсница Ариэлла Спренгтон даже махнула кудрявой головой.
— К озеру… — прошептала младшая Забини. — Прямо к берегу!
Близоруко прищурившись, Альбус осмотрелся по сторонам. Эрику прислали темно-зеленый костюм, и Ал знал, что его друг в нем слегка комплексовал. Немудрено — мода на подобные костюмы прошла, кажется в пятидесятых годах, и сейчас он смотрелся милым призраком прошлого. Марина Эйкин, стоявшая рядом с ним нарядилась в голубое платье с короткими круглыми рукавами, которое ей прекрасно подходило и напоминало сказочных принцесс. «Приперся таки с гриффиндоркой», — подумал с неприязнью Ал.
Другие его однокурсницы тоже стояли парами. Вики Смит радостно прихорашивалась, поправляя шелковистые волосы. Прямое сиреневое платье, казалось, было сшито прямо под неё; и создавало, в комплекте с белыми перчатками, одновременно нежный и величественный образ. Девочка разговорилась с высоким темноволосым пятикурсником в черном фраке. Кэтрин выбрала более лёгкий образ; если Вики напоминала элегантную леди, то белокурая подруга — утонченную фею. Забини выбрала кремовое платье с воздушной юбкой и открытыми плечами. В сочетании с золотыми локонами, Кэт казалась уютной и нежной, но Альбус сделал вид, что они просто хорошие знакомые, легко кивнув подруге. Та, похоже, тоже не горела желанием болтать с другом, а неопределенно махнула ему белой перчаткой. Подумав с минуту, Ал отошел к дереву.
Мгновение спустя, дубовые входные двери отворились, и в зал вошли чемпионы главе с профессором Мангеймом. Сразу за ним шли чемпионы: Хелена и Рене в розовых туниках и античных сандалиях, Золотов и Скамандер в черных смокингах. Навстречу им вышла директор МакГонагалл в длинной изумрудной мантии и четырехуголке. Профессор Мангейм махнул палочкой, и в дальней линии за голубой елью появился грот, наполненный розовым кустами и цветущими вишнями, благоухавшими на фоне шумящего фонтана. Над кустами и скульптурами порхали маленькие феи, неся фонарики.
— Участники Турнира и их партнеры, пожалуйста, пройдите сюда, — прозвучал голос профессора МакГонагалл.
Кэт просияла, поправив изящным движением платье и, стуча каблуками, легко побежала к Золотову. Следом туда пошли Роули и Скамандер, и, взяв за руки девушек, повели и к гроту.
Альбус смотрел на отрываясь. Он едва заметил, как зазвучала музыка причудливого вальса, почему-то напомнившего ему морскую раковину. Открывающие бал ученики вышли в центр и закружились парами. Хелена и Дэниел с первых шагов закружились так, словно были на настоящем балу в Вене, чем невольно заставили Альбуса улыбнуться. Кэтрин тем временем улыбнулась Алексею, и они закружились в вальсе самозабвенно глядя друг на друга. Эта пара, казалось, не танцевала, а плыла, едва касаясь пола.