Шахматный порядок
Шрифт:
«Она… любит его?» — спросил самого себя Альбус, глядя на хвойные ветки.
Сейчас они казались ему ненастоящими: словно прошло уже очень много лет, и он, Альбус, смотрит на этот мир как бы из далекого будущего — наверное, стариком. Свечи то вспыхивали, отражаясь в стеклянных шаре, то, напротив, тухли, погружая Большой зал в легкую полутьму с предчувствием праздника. Рука Кэт, сжимавшая спину Алексея, казалась отвратительно отталкивающей. Однако вальс скоро изменил музыкальный такт, перейдя в совершенно новую мелодию, выводя подобие трелей.
— Сейчас будет самое самое! —
Ал прищурился. Неожиданно Хелена и Рене отделились от своих партнеров и достали из воздуха ленты. Затем, изящно махая ими, подбежали в Фоули и Скамандеру и те завязали глаза девушкам. Кэт отошла в сторону, а Хелена и Рене ко всеобщему изумлению сделали вдвоем танец с завязанными глазами. Девушки совершали круговые прыжки, то сходясь, то расходясь в танце. Маннгейм, однако, смотрел на девушек, кружащих с завязанными глазами с крайним напряжением. Он словно что-то прикидывал и стремился найти объяснение чему-то изумительному.
«Танцуют хорошо… — вздохнул про себя Альбус. — Но что его насторожило?»
Он попытался найти глазами Эрика, но потерялся в толпе. Сверху под аплодисменты посыпались конфетти. Сцена сменилась, и уже Алексей и Кэт изображали в танце странную пару, где девушка убегала от парня на лужайке, а тот пытался ее нагнать.
«Аполлон и Дафна, — презрительно подумал Ал, вспомнив, что вальс был из середины девятнадцатого века, кажется времен египетского кризиса. — Да догонит он тебя, догонит! Уже догнал, догнал», — фыркнул он.
Не желая смотреть продолжение с появлением двух других пар, Альбус развернулся и медленно пошел прочь. В голове свербил вопрос о том, какими были настоящие танцы во времена Аполлона и Дафны, словно это в самом деле что-то значило в его жизни. Вальс явно пошел на затухание, и Ал, пробиваясь сквозь толпу, решил идти к елям. Почему именно к елям, он, пожалуй, не знал и сам, но сейчас это казалось ему важнее всего на свете. Две третьекурсницы с Хаффлпаффа о чем-то болтали, уже забыв о вальсе, повторявшим фигуры в обратном порядке. «Ленты, — вдруг подумал Альбус. — А будут ли ленты? Впрочем, какая разница»… Ему снова казалось, что этот зал, озаренный огнями, не настоящий, а он, взрослым, сидит в комнате и вспоминает все это оттуда.
«Куда уходит время?» — меланхолично фыркнул он себе.
Перед глазами возник давний летний день, как они с отцом идут по городу мимо большим серых домов и заходят в какое-то магловское кафе. Не то, чтобы роскошное, но весьма респектабельное на вид. Отец заказывает две порции стейка, воды ему, себе бокал вина, гарнир. Отец тогда был в ссоре с матерью, и что-то рассказывал ему о детстве. И еще говорил, что мать это мать — с ней надо быть дипломатом, чтобы добиться своего. Альбус слушал и не понимал, почему всегда дома надо юлить и придумывать тактику, чтобы чего-то добиться. Кажется, тогда он был в темно-серой полосатой рубашке. Или не в ней? Когда-то из будущего и этот вечер будет казаться ему таким же давним и безвозвратно ушедшим, как и тот день…
Он очнулся от звона музыки. Прислушавшись, Ал понял, что это был вальс «Утренние листки». Похоже, Макгонагалл решила дать его, а не «Кайзервальс». Елка блеснула огнями фей. Все вокруг
«Дары Смерти» — объединяющее название трёх артефактов: Бузинной палочки, Воскрешающего камня и Мантии-невидимки, которые, по преданию, подарило воплощение Смерти братьям Певереллам (см. статью «Сказка о трёх братьях»). Многие волшебники искали эти Дары, полагая, что владелец всех трёх сможет стать повелителем смерти. На самом деле, повелителем смерти может стать только тот, кто осознаёт её неизбежность, но не пугается смерти, а принимает смерть как часть жизни.
Мантия-невидимка? Не была ли это его мантия, в которой он совершал свои ночные походы в Запретную секцию? Альбус задумчиво посмотрел на кружащуюся разноцветную толпу. Если это была его мантия, то где находились Бузинная палочка и Воскрешающий камень?
«Послушай, Эйспер, — прошептал в голове знакомый холодный голос, — владея камнем, способным вызывать к жизни умерших, ты можешь контролировать весь мир!»
«Этим самым камнем?» -недоверчиво спросил сам себя Альбус.
«А почему бы и нет? — продолжал голос. — Ты вернешь к жизни, кого пожелаешь, ты подаришь победу над смертью, кому пожелаешь. Тебе остается шаг. Только один шаг…»
Альбус поискал глазами родственников. Из всей многочисленной семьи он пока заметил только Джеймса. Ал поднял от удивления глаза: облачившись в черный фрак, его брат танцевал с Анной Вудсток в легком платье леди начала позапрошлого века. «Смотри-ка: Джеймс кавалером стал!» — хмыкнул Ал. Через несколько мгновений он увидел Розу Уизли в коричневом замшевом платье и черной маске, кружащуюся в каким-то шестикурсником из Гриффиндора. Рядом с ней кружилась и Эльза Лонгботтом в розовом бальном платье и тоже в темных масках. «Вас так трудно узнать!» — подумал ехидно Альбус.
Задумавшись, Альбус почувствовал прилив крови. Всего один камень мог сделать его могущественным, мог подарить ему силу, о которой можно было только мечтать. Надо было только собрать, сгруппировать правильно мысли. Прищурившись, он заметил, что Скорпиус Малфой о чем-то важно беседует с Крэббом и Бэддоком. Ал улыбнулся. Возможно из чистого озорства, ему захотелось опробовать невербальное непрощаемое, которые он так старательно штудировал в последние недели.
«Imperio!» — подумал он, пристально глядя на Скорпиуса. — Повеселись, Эйспер!» — усмехнулся Ал сам себе.
Сверху посыпалось конфетти под аплодисменты. Мгновение спустя Малфой посмотрел на потолок, а потом с криком побежал прочь от изумленных приятелей. Альбус, остановившись, смотрел на него так, словно сам был изумлен не меньше остальных. Малфой, между тем, схватил синюю шляпу с острым верхом, и нацепив ее, подбежал к еле. Марина Эйкин взвизгнула, и Эрик как-то по взрослому сжал ей руку. Скорпиус, подпрыгнув, начал выбрасывать вперед ноги. Тотчас грянул пятый венгерский танец Брамса: похоже, кто-то не удержался.