Шаманы крови и костей
Шрифт:
Миэ
– Ничего не говори без моего разрешения, даже глаз от пола не поднимай, пока я не велю, - наставлял отец.
Миэ кивнула - в который раз за сегодняшнее утро?
– и посмотрела поверх его плеча, в ту сторону, где в широком арочном своде мелькнула еще одна тучная фигура, в сопровождении нескольких прислужников. Лорд Эйрат проследил за ее взглядом и недовольно проворчал:
– И этот свою зад притащил, а ведь богами клялся, что его слабость живота разобрала, и он на совет ни ногой.
– И ты поверил?
Миэ вовсе не была удивлена тем, что из девяти лордов магнатов Совета на сегодняшний совет явились уже восьмеро. Не хватало только Фиранда Ластрика. И опоздание того, кто верховодил Советом девяти таремке не нравилось. Первого лорда-магната волшебница
Отец сел на свое место у тяжелого дубового стола. Пока не было вынесено решение, он имел право сидеть там, как и прежде, как Четвертый лорд-магнат. Но даже сейчас на него смотрели так, будто он прокаженный. Эйрат высоко держал голову и выглядел так, будто не сомневается в своей правоте, и только Миэ знала, что ценой браваде была бессонная ночь и несколько часов бесплотных попыток найти решение. Миэ оставалось надеяться, что человек, назвавшийся братом ее отца, окажется проходимцем. Иной исход рубил их жизнь у самого корня, лишая возможности когда-либо достигнуть прежнего величия. Таремка даже не хотела думать о том, что станется с ее семьей, с младшими братьями и сестрами и, в особенности, с горбуном Лаумером, если...
Нет, мысленно остановила себя волшебница, нельзя думать о дурном. Этот человек не может быть братом ее отца, это было бы слишком ... просто. Между тем сам отец склонялся к мысли, что Шале все-таки выжил.
Песочные часы во главе стола Совета, дважды перевернули прислужники, тем самым обозначив, что минул час, но Первого лорда-магната по-прежнему не было. Остальные члены совета шушукались, множа догадки, куда же запропастился Фиранд. Некоторые, насколько могла слышать Миэ, предполагали, что у Ластрика задержали дела, связанные с его карательным походом на острова та-хирцев. Насколько понимала волшебница, весь сыр-бор начался из-за того, что пираты напали на флот Ластриков, и, к их великой неудаче, на борту одной из галер оказался сам Фиранд. С того часа минул месяц или даже больше, рассказывал отец, но, вопреки всем слухам, лорд Ластрик не отказался от мести, и активно собирал все доступные корабли, привлекая на свою сторону свободны торговцев. Благо тех, кого пираты успели попотрошить, было немало. По разговорам, что роились в зале Совета, под знамя Фиранда встали иже больше четырех десятков кораблей, не считая немалого флота самих Ластриков. Впрочем, несмотря на такую мощь, большая часть магнатов отдавала победу пиратам. Как Ластрику достать та-хирцев, если поныне неизвестно, где искать их города? На островах - это знали даже дети - были только наспех сколоченные торговые шалаши. И никто никогда не видел там ни женщин, ни детей, а, между тем, пиратский род не загнивал, и пополнялся все новыми морскими разбойниками. Впрочем, Миэ мысленно покачала головой, никто из магнатов не отважится сказать Фиранду в лицо хоть бы треть от сказанного нынче. Все они станут тихо надеяться, что та-хирцы потопят Ластрика в общей канители, и лакомое место Первого магната освободиться. Покопавшись в памяти. Таремка вспомнила, что Ластрики занимают это почетное место уже больше пяти десятков лет - никому прежде не удавалось задержаться в Первых больше десяти лет. Немудрено, что кого-то такое постоянство начинает злить.
Песочные часы перевернули еще раз, и, когда золотой песок засочился вниз, в арку зала Совета девяти, вошла процессия из нескольких десятков прислужников и десятка вооруженных до зубов воинов. Миэ заметила на их плащах гербы
Лорды-магнаты поднялись и тут же хором запротестовали против воинов, которые пришли с Катариной. Старая, как стены Тарема, традиция и такая же крепкая - никто не смеет приходить в сопровождении вооруженных охранников. Иногда споры магнатов могли принимать нешуточные обороты, и такая мера была необходимой, чтобы не пускать в ход аргументы крови.
Никого не слушая, Катарина подошла к месту, отведенному Первому лорда-магнату, и недвусмысленно остановилась около него. Воины тут же окружили ее неприступным заслоном со всех боков.
– Я прошу тишины, магнаты Совета девяти!
– Она подняла вверх ладонь.
Миэ даже приподнялась, чтобы рассмотреть таремку получше. Нет, Катарина вовсе не изменилась. Разве что морщин на ее лице прибавилось, но взгляд, всегда холодный и жесткий, остался при ней.
Магнаты послушались ее и, постепенно, затихли.
– Отчего нет с тобой Фиранда?
– спросил кто-то из них, получив хор поддержки.
Катарина не торопилась, стоя, точно мраморное изваяние. И только тут Миэ посетила страшная догадка - леди Ластрик вся была одета в багряной, траурные цвета, которые полагалось носить по недавно умершему родственнику. Должно быть, поняли это и другие магнаты Совета, потому что в зале сделалось в одночасье пронзительно тихо.
– Я пришла сюда с черными вестями, лорды-магнаты, - начала Катарина, - и, уверяю вас, у меня есть оправдание для такой вынужденной меры.
– Взглядом, леди Ластрик указала на своих воинов.
– Нынче утром, я нашла брата, нашего благородного Фиранда... заколотым. В собственной постели.
Охи и выкрики пронеслись над головами собравшихся, взлетая вверх как растревоженная воробьиная стая. Эйрат, пользуясь общим замешательством, обернулся на дочь, ища взглядом поддержки. Он словно чувствовал, что эта весть не сулит ему ничего хорошего. Миэ прикрыла ладонью глаза, стараясь угадать, что будет дальше. Она рассчитывала, что всегда рассудительный лорд Ластрик не станет торопить их семейные дрязги, но теперь эти надежды умерли вместе с Фирандом. Заколотым в своей постели? Как такое может быть? Замок на Пике неприступен почти так же, как сам Тарем! Волшебница посмотрела на таремку: держится ровно, выглядит усталой, глаза опухли и темные круги то ли от слез, то ли от бессонной ночи не скрыть даже белилами.
– Кто убийца?
– Поймали его?
– Как проник в замок?
Вопросы сыпались на таремку, но она молчала, не отвечая ни на один. Когда, наконец, первый переполох поутих, Катарина снова попросила внимания. Миэ не могла не заметить, как уверенно она держится, не просит права говорить. По порядкам Тарема, право магнатов передавалось по наследству, вплоть до самого последнего в роду, либо прерывалось раньше, если Совет девяти решал лишить кого-то из лордов право называться "магнатом" и быть членом совета. Катарина, как вторая по старшинству, после Фиранда, имела все права занять место брата в Совете. Вот только за всю сторию существования Тарема, никогда не случалось такого, чтобы магнатом становилась женщина, тем более - Первым магнатом Совета. Но Катарина, по всему видать, не паотакать обсуждениям, отчего она, женщина, заняла место брата.
– Фиранд был убит подло, во сне. Ему перерезали горло, будто свинье. Вся стража, что той ночью встала в дозор замка, уже допрашивается с особым пристрастием и после будет обезглавлена. Я знаю, что проникнуть в Замок на Пике мог только кто-то из этих ублюдков - хасисинов Послесвета. Но они лишь исполняют чью-то волю. Над телом брата я поклялась всеми богами Эзершата найти убийцу и подарить ему все мучения этого мира и царства мертвых!
Последние слова Катарины звучали высоко, будто таремка израсходовала на них весь запас злости и отчаяния. И все же Миэ не спешила верить ей. Кто мог хотеть убить Фиранда? Стоило волшебнице задуматься над этим, как тот же вопрос задал ее отец. Миэ мысленно похулила его бранью - уж кому, как ни самому Эйрату, была выгодна смерть Фиранда, чьей "доброй волей" он стоял на грани разорения.