Шелковая императрица

Фреш Жозе

— Как его зовут? — спросила очарованная девушка у погонщика сначала на китайском, потом на сирийском и, наконец, на санскрите.

— Синг-Синг! — ответил погонщик.

Развернувшись, чтобы вернуться к отцу, она встретилась глазами с одним из тех двоих, что ехали со связанными ногами. Молодой человек улыбнулся ей, и Умара подумала, что он очень мил. И, пока Аддай Аггей ничего не заметил, потихоньку ответила юноше лукавой улыбкой.

— Не знаете ли, где мы могли бы остановиться в городе, чтобы нашлось место и для слона? — снова обратился к Аддаю Аггею тот человек в тюрбане, который раньше интересовался расстоянием

до Дуньхуана.

— В старом городе есть один неплохой постоялый двор. Это единственное заведение, где размещают верблюдов. Думаю, хозяин не откажется дать приют и вашему слону.

— А как мы сможем его найти?

— Очень просто: спросите у любого, где «Приют странников». Вы увидите — он в старом квартале, возле большого рынка. Можете сказать хозяину, что вас направил несторианский епископ Дуньхуана, тогда он будет приветливей.

Они поехали вместе. Епископ не преминул вступить в беседу на фарси с предводителем путешественников. Представившись, они завели беседу, и звучание родного языка удивительным образом избавило Маджиба от подозрительности: он перестал себя чувствовать потерявшимся во враждебном и непонятном мире. Очень быстро несторианский епископ понял, с кем имеет дело, хотя спутник и отвечал уклончиво. Этот Маджиб был могмартом! Аддай Аггей не раз слышал в детстве о чудесах, которые творили эти необыкновенные зороастрийские колдуны! А вдруг он умеет управлять силами земли и огня, поднимать младенцев в воздух силой взгляда? Вдруг это тот человек, чья помощь ему сейчас необходима?

— Умеешь ли ты, как настоящий могмарт, управлять водами земли? — с замиранием сердца спросил епископ.

— В юности я обучался и этому искусству. Но прошло немало времени, и сейчас я не могу быть уверен в успехе, — осторожно ответил перс.

Умара ушам своим не верила: неужели ее отец так запросто готов поделиться с этим Маджибом своей тайной?

— Ты сможешь мне помочь? — начал прощупывать почву епископ. — У меня есть небольшая мастерская, стоящая на хорошем источнике, но теперь он внезапно иссяк, и все дело встало. Если ты сумеешь вызвать из-под земли воду, я щедро заплачу…

Аддай Аггей рассудил, что обращение за помощью к чужаку, не говорящему на местных языках, позволит удержать все в тайне. Так гораздо лучше, чем искать шамана, владеющего фэн-ши.

— А что производит твоя мастерская? — вежливо спросил Маджиб.

Епископ не сразу ответил. Он рассудил так: перс все равно не поймет, в чем дело, поскольку не знает местных законов, тем более китайских; если же и поймет, то, не зная языка, не сумеет донести властям о нарушении императорских законов. Если же он согласится помочь, то рано или поздно все равно увидит, что изготавливается в мастерской.

— Шелковые ткани, — обронил Аддай Аггей, будто говоря о чем-то несущественном. — Без воды их не удастся окрасить, как нужно.

В отличие от дочери, епископ не заметил, что перс необыкновенно оживился при этих словах, хотя быстро вернул себе невозмутимый вид. И Умару это весьма озаботило.

А епископ сопроводил всю компанию до порога «Приюта странников». Благодаря слону их въезд в Дуньхуан привлек всеобщее внимание: вокруг так и сновали толпы детишек, визжавших от восторга. Когда добрались до постоялого двора, красивый молодой человек, которого вождь персов на радостях сразу освободил от пут, подошел к Умаре

и почтительно поздоровался.

Умаре очень хотелось заговорить с юношей, но она не осмелилась. Тот тоже не успел больше ничего сказать, потому что толмач в тюрбане потянул его за рукав, и молодой человек сразу поспешил к корзине на спине прекрасного черного коня, очень осторожно снял ее и понес в дом.

Вечером Умара решилась и так попрощалась на ночь с отцом:

— Доброй ночи, папа! Однажды ты расскажешь мне, зачем стал изготовлять шелк в пустыне.

— У меня была для этого серьезная причина, дорогая моя. Позже я все объясню, — только и ответил отец. — А теперь нужно спешить, монахи заждались меня в церкви!

Прошло несколько дней. Каждое утро, глядя, как по стенам и потолку ее комнаты бегают юркие ящерицы, девушка размышляла о случившемся, пока ее не приходила будить толстуха Голеа. Умаре хотелось помочь отцу, но кое-что ее смущало: она не могла понять, какие причины могли подвигнуть его на обустройство тайной мастерской. Умара боялась все испортить своим вмешательством.

А еще ей вспоминалось красивое лицо юноши, который, вероятно, был пленником персов. Кто он такой? Судя по виду, китаец. В таком случае что делает он среди персов? Он их раб? Но рабов обычно не связывают, им все равно некуда идти, особенно в пустыне.

Безмолвный разговор с ним стал для девушки событием даже более ярким, чем встреча со слоном Синг-Сингом. Выпадет ли ей еще шанс встретиться с прекрасным китайцем?

А несчастный Аддай Аггей, стоя на коленях среди своих монахов, истово молил о том, чтобы могмарт сумел вернуть иссякшие воды. Ему уже перестало казаться странным, что он молит своего бога об успехе языческого мага. И не приходило в голову, что, раскрыв свою роль в тайном производстве шелка вождю персов, он не только оказал тому величайшую услугу, но и заручился его поддержкой скорее, чем сумел бы с помощью самой щедрой платы.

ГЛАВА 20

ОАЗИС ТУРФАН, ШЕЛКОВЫЙ ПУТЬ

Целую неделю Море Покоя вел себя в полном противоречии со своим именем.

Совершенный Учитель манихейской общины не мог скрыть накопившегося раздражения. После бессонных ночей он усталым вставал на утреннюю службу, где воспевал гимн Свету, уныло взирая на изображение великого пророка Мани. Вокруг стояли другие Совершенные в одинаковых ослепительно-белых одеяниях — по счастью, они ничего не замечали. Затем все вместе съедали несколько благословленных фиников, запивая их хрустально-чистой водой, которую служка зачерпывал большим серебряным половником из бронзовой крестильной чаши. Все, как всегда…

Семь дней и ночей глава Церкви Света в Турфане ждал тайного посетителя, который почему-то не появлялся, что само по себе странно: он еще ни разу не позволил себе опоздать. В назначенный день тот всегда подъезжал к Церкви Света, восседая на спине верблюда и ничем не отличаясь от прочих китайских купцов, торгующих лечебными снадобьями. Лицо его было прикрыто платком, защищавшим от пыли и ветра пустыни. Все звали этого человека Морская Игла, но Море Покоя был одним из немногих, знавших, кто он на самом деле.