Шелковая императрица

Фреш Жозе

Юная несторианка, воспитанная в строгих моральных правилах, твердо знала, что ее отец не позволил бы ей смотреть в глаза малознакомому мужчине и тем более — говорить столь свободно. Однако здесь, на краю пустыни, она ощущала себя дикой и необузданной: здесь ей ничего не стоило прикоснуться к мужчине и заглянуть ему прямо в глаза… или даже обнять… А монах-махаянист, которому запрещено было даже случайно прикасаться к женской коже, сам не понял, как заключил ее в объятия… Для него это было истинным Просветлением, какое пережил Будда в индийском пригороде, под деревом Бодхи — священной фигой, у чьих

корней всякий год простираются ниц тысячи адептов буддизма. Для нее же — Откровением, которое познал Христос в Гефсиманском саду, пока апостолы спали.

Умара и Пять Защит поняли, что составляют отныне единое целое. Судьба предназначила им эту встречу на скале, надлежащим образом устроив ее.

Внизу, под скалой, с которой свисала веревочная лестница, Кинжал Закона и ма-ни-па ждали своего спутника, который взобрался наверх, чтобы осмотреть окрестности. Они не замечали Пыльную Мглу, ловившего в отдалении цикад и, опасаясь их спугнуть, двигавшегося очень плавно и осторожно… Его голова лишь иногда показывалась над скоплением камней и снова исчезала, когда мальчик, полуприсев, набрасывался на добычу. Лошадь же, которую он увел с собой, оказалась скрыта за крупным обломком скалы.

В тот момент никто из троих монахов даже не подозревал, что за стеной перед ними прячется книгохранилище монастыря Спасения и Милосердия. Знали бы они, как легко в него проникнуть! Как быстро смогли бы разрешиться тогда многие проблемы…

— Хорошо спали? — спросил Улик у Кинжала Закона и Пяти Защит, когда они вышли к завтраку в общую залу постоялого двора.

— Он — очень плохо. Ворочался всю ночь с боку на бок. Мучался животом. Можно мне сходить на рынок за снадобьем? Лучше будет поискать там лекаря. А то ему и в неделю не выздороветь… — Пять Защит кивнул на Кинжала Закона, выглядевшего не лучшим образом и глухо стонавшего время от времени.

Эта уловка входила в план побега, разработанный совместными усилиями. Все ради намеченной цели — постучать в ворота местного буддистского монастыря и обратиться к его настоятелю Центру Равновесия с рекомендациями Безупречной Пустоты и с просьбой о помощи в избавлении от неволи — и самих пленников, и небесных младенцев, ведь те по-прежнему оставались в руках персидского вождя. Улик перевел сказанное Маджибу, у которого со времени прибытия в оазис удивительным образом улучшился характер. Тот милостиво кивнул в знак согласия и сказал лишь несколько слов.

— Вождь Маджиб разрешает вам идти. Но он заботится о том, чтобы дети пребывали в добром здравии, а потому советует не задерживаться, чтобы вечером успеть их умыть и покормить!

— Мы вернемся к закату, — поспешно подтвердил Пять Защит.

— Может, я пойду тоже? — спросил ма-ни-па. — А то… вдруг ему станет совсем плохо, и я подставлю плечо?

Маджиб милостиво согласился и на это.

Перед уходом Пять Защит с помощью Лапики накормил детей, изумив при этом слугу, который впервые увидел огромную желтую собаку в роли кормилицы. Потом все трое монахов, не теряя ни минуты, торопливо прошли на конюшню. Прямо Вперед возрадовался при виде хозяина и затанцевал на месте. Кинжал Закона за мелкую монетку нанял на конюшне лошадей для себя и ма-ни-па. Последний не был привычен к седлу, однако не стал жаловаться.

Снаружи

немилосердно припекало солнце, уже успевшее нагреть камни мостовой, где торговцы сухофруктами и сладостями спешили расставить свои лотки.

— Как думаете, Центр Равновесия нам не откажет? — в десятый уже, наверное, раз возобновил разговор Пять Защит.

— Его долг — помочь нам! У нас в Индии монах Малой Колесницы никогда не откажет в помощи другому буддисту, попавшему в затруднительное положение. Полагаю, среди последователей Большой Колесницы бытуют те же правила.

Пять Защит на время успокоился, но задумался теперь, как им найти дорогу. Он подъехал к пожилой дородной торговке лепешками и вежливо поинтересовался:

— Госпожа, не знаете ли вы, где находится большой буддийский монастырь?

— Буддийский? А какой именно? Здесь их мно-ого! Тридцать, а то и больше! И все разные! — жизнерадостно ответила старушка. От широкой улыбки все ее лицо пошло мелкими складочками многочисленных морщин.

— Разные? — озадаченно моргнул Пять Защит. Он задумался. — Ну… я ищу монастырь Большой Колесницы, который расположен внутри горы. Я не думал, что его будет сложно найти!

— Монастырь Большой Колесницы, внутри горы? А, тогда ясно, здесь только один такой! Вам нужно вон в ту сторону. Выедете из предместья — езжайте прямо по пустыне, начхать, что дороги нет. Сами увидите издалека — большая розовая скала, мимо не проедете!

Торговка вдруг внимательно оглядела молодого человека, а затем и его спутников. Подмигнула, быстро скрутила кулек из соломенной плетенки, закрепив тонкой палочкой, и кинула в него три сочащиеся жиром свежие лепешки:

— На дорожку!

— Сколько мы вам должны, госпожа?

— Ничего не нужно! Вижу, все вы духовные лица. Считайте, я внесла скромный вклад в вашу общину.

— Но если я хочу заплатить? Кажется, у вас пока мало покупателей.

— Даже слышать не хочу! Тоже сравнили: три лепешки и хорошая карма! Пусть я делаю совсем маленький шажок, пообещайте молиться за меня при случае, — зачастила благочестивая торговка. Взять плату она наотрез отказалась и с радостью приняла благословение.

Лепешки оказались отменными, просто таяли во рту. Но стоило ли считать это добрым знамением?

Как и уверяла торговка, едва они миновали последние дома Дуньхуана, на горизонте показалась огромная отдельно стоящая скала розоватого цвета: освещенная лучами утреннего солнца, она напоминала дракона, прилегшего отдохнуть на горячем песке.

— Никогда не бывал в Китае. Интересно, Великая стена столь же высока? Думаю, так и есть… — пробормотал Кинжал Закона, очарованный непривычной картиной.

— Ошибаешься. Многие из тех, кто впервые видит Великую стену, испытывают разочарование. Она вовсе не такая уж непреодолимая. Рассказывают, что первый император Китая Цинь Шихуанди пожертвовал жизнью миллиона рабов, чтобы возвести ее. Но люди, даже подгоняемые страхом перед ужасным тираном, не способны превзойти природу, — ответил Пять Защит.

Вскоре одежда монахов вымокла от пота, а их кони взмылились, так что пришлось перейти на вялую рысцу. Впереди показалась небольшая финиковая роща и растущие на краю маленького оазиса колючие кусты, выживавшие даже на камнях пустыни.