Шелковый дар
Шрифт:
— Сон, всего лишь сон, — проговорил он, с трудом разводя в стороны пальцы. Сел на покрывале, вытер пот, стекавший по лицу и утопавший в бороде, ставшей уже такой густой, что ни один гребень не мог ее продрать. Дернул ее так, что самому стало больно. — Я пойду на лавку.
Тайя лежала на спине, не сводя глаз с дрожавшего парня. Ему явно было нехорошо, он тяжело дышал и выглядел перепуганным. И ее напугал, накинувшись сверху и вцепившись обеими руками так, будто она убегала.
— Иди сюда, — потянула его вниз. Нечего ему бродить по избе,
— Ничего, — мотнул он головой. — Ничего такого, чтобы я мог понять, бессмыслица какая-то.
Он не хотел говорить. Тайя приподнялась на руках.
— Принести тебе воды?
— Нет. — Где его рубаха? Карин опустил глаза вниз и тут же мысленно простонал, вспомнив, что бросил ее где-то на полу. Зашел посмотреть на Тайю и уснул, так и не одевшись. — Вот теперь я точно пойду.
— Все это я уже видела, — что ее заставило смутить парня еще больше, Тайя не знала. Но он так мило залился краской, пряча при этом глаза, что она уже обхватила его за талию двумя руками: — Не пущу никуда! Буду любоваться, пока не окосею.
— Тайя! — шокировано вымолвил Карин. Одно дело, когда он больной был и рукой пошевелить не мог, другое дело — совершенно здоровый и раздетый. Еще и чувствует себя странно, будто крылья растут от ее восхищенного взгляда. И в животе все сжимается в узел. — Мы не можем…
— Как скажешь, — шепнула Тайя и прижалась к его губам, что тут же подхватил Карин вопреки своим же словам. Подумал о лекаре и его больном, и тут же пообещал себе, что через минуту встанет.
Но через ту самую минуту уже лежал, крепко удерживая голову Тайи в своих руках и целуя ее с такой жадностью, словно в последний раз видел. Запустил пальцы в уже полностью растрепанные волосы, наслаждаясь их шелком, легонько массировал кожу, не в силах оторваться от ледяной свежести маленького идеального рта.
За перегородкой всхрапнул кузнец и с грохотом свалился с лавки, перевернувшись во сне. Следом раздался стон, отрезвивший Карина. Он замер, с силой втягивая в себя дыхание девушки. Потом прикрыл глаза длинными ресницами.
— Мы продолжим, — хрипло сказал он. — Плевать на все, но мы закончим то что начали. Сегодня. Перед этим проведем обряд, и ты станешь моей женой.
Сел, прижал руки к глазам и потер их, не увидев полные слез глаза Тайи, которые она прятала. Потом встал, прикусил губу при виде склоненной головы.
— Прости, — шепнул он, — я, наверное, напугал тебя.
— Нет, совсем нет, — Если бы Кий ненароком не остановил их, неизвестно, где бы закончился их поцелуй. И точно бы отразился на Карине серьезней, чем объятия. Тайя постаралась, чтобы голос прозвучал обычно, и чтоб нос не хлюпал. — Нам надо поговорить. Это важно. Прошу.
— Конечно. Только в порядок себя приведу и мои уши полностью в твоем распоряжении, — он вышел за перегородку. Тайя завернулась обратно в одеяло с головой, чтобы никто не услышал ни звука, и безмолвно разрыдалась.
Солнце еще
— И что ты сделал? На кого теперь похож стал?? О Боги… За что мне это??
— На себя похож стал, — буркнул Карин, с наслаждением проводя ладонями по идеально гладким щекам и подбородку. Как же хорошо и свежо сразу стало, будто скинул с себя изводившую в жару шубу. — Дядька Бел, поворчат все и привыкнут.
— Да ты же… — старик задохнулся, оглядывая твердый подбородок и изгиб губ, о которых мечтает каждая девица. Но достались они парню. Сел на лавку. — Ты хоть понимаешь, что все это, — с отчаянием указал на свою седую бороду, — отводило от тебя взгляды. Теперь мучайся сам, вот только разглядят тебя — и из избы больше не высунешь носа. Ой болван…
На полу завозился Кий, покряхтел, сел, схватился за голову, с удивлением нашел шишку на затылке. Поднял глаза и вытаращился на Карина.
— Чур меня! — закричал после секундного замешательства, отмахиваясь обеими руками. — Бес? Чертяка?
— Хорошо ты его треснул, мозги набекрень, — ворчливо заметил Бел и повысил голос: — Эй, не ори. Ученика моего не признал?
— Ученика? — переспросил кузнец.
Карин подошел ближе и присел рядом с поползшим было к стене кузнецом, давая себя разглядеть.
— А где… это… — Кий с опаской дотронулся до лица парня. Потом подумал и выпалил: — Выпали? Это как у собаки плешь бывает?
Старик Бел подавился водой, которую пил в этот момент. Закашлялся, изо всех сил сдерживая хохот. Кузнец тем временем советовал внимательно слушавшему Карину, чем мазаться надо, чтобы мужское украшение выросло еще гуще, чем было до хвори.
В дверь быстро стукнули и на пороге возник Гостята, судорожно мня в руках края рубахи и оглядывая избу и людей в ней.
— Где он? — быстро спросил у лекаря.
— Кто? — удивился Бел. Вроде все, кто должен, были внутри, даже один лишний. Кий махнул соседу рукой.
— Карин! — с досадой проговорил купец, словно дитю пояснял. — Из города глава с дочкой едут! Слухи уже и туда достали, хотят посмотреть, так ли умел твой ученик, дочка та чем-то хворает давно и никто помочь не может.
— Так вот же он, — палец Кия уперся в лоб парня и у купца отвалилась челюсть. Кузнец сочувственно вздохнул: — Это хворь такая лихая, все волосы впадают. Девясилом надо…
— Какая такая хворь? — цедил сквозь зубы Гостята, волоча за собой Карина по улице на виду у поразевавших рты сельчан. Не дойдя до своей избы, не выдержал, остановился и упер руки в бока. — Признавайся, специально это сделал??
Потом опять потащил его к крыльцу, загнал по ступеням и втолкнул в открытую дверь, которую с силой потом захлопнул, заставив жену и сыновей вздрогнуть.
— Сил нет, — вздохнул Карин. — Чешется все до смерти, вместе с кожей снять хочется. Дядька, ну к чему мне это? Люди привыкнут…