Шестьдесят рассказов
Шрифт:
– Хай, Баки! Хай, Зут! Хай, Фрэдци! Хай, Джордж! Хай, Тад! Хай, Рой! Хай, Декстер! Хай, Джо! Хай, Вилли! Хай, Гринз!
– Что мы будем играть, Хоки? Ты теперь король джаза, тебе и решать.
– Как насчет «Смоук»?
– Улет!
– сказали все.- Вы слышали? Хоки Моки, он может вырубить одним своим прононсом. Это ж застрелиться, какие интонации! Господь во Славе!
– Я не желаю играть «Смоук»,- сказал кто-то.
– Ты не мог бы повторить это, незнакомец?
– Я не желаю играть «Смоук». «Смоук» - тоска зеленая.
– Он отказывается играть «Смоук»! Но ведь Хоки Моки - король джаза, и он сказал «Смоук».
– Чувак, ты что, иногородний или что? Это в каком же смысле ты отказываешься играть «Смоук»? Да и вообще, как ты попал на этот джем? Кто тебя нанял?
– Я Хидео Ямагучи, из Токио, Япония.
– О, так ты из этих японских лабухов, так что ли?
– Да, я лучший тромбонист всей Японии.
– Что ж, добро пожаловать, а там мы послушаем, как ты играешь. Скажи мне, а чайная «Теннесси» так и остается главной джазовой тусовкой Токио?
– Нет, теперь главной джазовой тусовкой Токио стал «Квадратный ящик».
– Вот и ладушки. О'кей, а теперь мы слабаем «Смоук», как и сказал Хоки. Ты готов, Хоки? О'кей, начнем по счету «четыре». Раз! Два! Три! Четыре!
Два парня, стоявшие под окном Хоки Моки, последовали за ним в клуб. Теперь они хором сказали:
– Боже милостивый!
– Да, это «Английский восход», знаменитая манера Хоки. Он играет так, что от тромбона расходится масса лучей, красные лучи и синие лучи, и зеленые лучи, и зеленые лучи, исходящие из фиолетовой сердцевины, и оливковые, исходящие из бежевой сердцевины.
– А этот японский мальчонка, он тоже совсем неплох.
– Да, он совсем неплох. И он держит свою дудку очень необычным образом. Это зачастую является признаком классного исполнителя.
– Так перегнулся, что голова между коленками.
– Боже милостивый, он великолепен!
Он великолепен, думал Хоки. Возможно, мне придется его убить. Но тут в дверях показался некто, толкавший перед собой маримбу на четыре с половиной октавы. Да, это был Толстый Джонс, и он начал играть даже прежде, чем успел полностью протиснуться в комнату.
– Так что играем?
– «Билли'с Баунс».
[69]
– Как я и думал, как я и думал. И в чем?
– Фа.
– Как я и думал, как я и думал. А ведь ты вроде играл с Мейнардом?
– Да, я играл с этой бандой, пока не слег в больницу.
– С чем?
– Да просто устал.
– Чем можем мы дополнить фантастическую игру Хоки?
– Как насчет дождя или звезд?
– А не будет ли это чрезмерным нахальством?
– Спроси его, как он, не против?
– Спрашивай сам, я боюсь. С королем джаза шутки плохи. А этот японский парнишка, он тоже совсем неплох.
–
– Думаешь, он играет по-японски?
– Да уж не по-английски.
Сколько лет, думал Хоки, у меня чуть не лопались жилы от этого тромбона. Ну как смогу я выдержать еще одно противостояние, в таком-то возрасте?
– Слышь, Хидео…
– Да, мистер Моки?
– Ты хорошо себя показал и в «Смоук», и в «Билли'с Баунс». Я с сожалением должен признать, что ты почти не хуже меня. Более того, я решил, что ты лучшеменя. Страшно подумать, но против фактов не пойдешь. Я продержался в королях джаза всего двадцать четыре часа, но безжалостная логика нашего искусства требует, чтобы мы склонились перед Истиной, когда слышим ее своими ушами.
– Может быть, вы ошибаетесь?
– Нет, у меня ведь есть уши. Я не ошибаюсь. Хидео Ямагучи - новый король джаза.
– Вы желаете сохранить положение почетного короля?
– Нет. Я попросту сложу свою дудку и удалюсь. Этот джем - твой, Хидео. Ты можешь выбрать следующую тему.
– Может, «Крим»?
– О'кей, вы слышали, что сказал Хидео, играем «Крим». Ты готов, Хидео?
– Хоки, вам совсем не нужно уходить. Вы можете тоже принять участие. Только подвиньтесь немного, вот сюда…
– Спасибо, Хидео, это очень великодушно с твоей стороны. Пожалуй, можно и вправду немного поиграть, раз уж я здесь. Sot to voceконечно же.
– Хидео просто великолепен в «Крим».
– Да, пожалуй, это его лучшая тема.
– А что за звук доносится с той стороны?
– С какой стороны?
– С левой.
– Ты это про звук, который звучит как острое лезвие жизни? Который звучит как белые медведи, пересекающие ледяные просторы Арктики? Звучит как неудержимо мчащееся стадо мускусных быков? Звучит как моржи-секачи, ныряющие на дно океана? Звучит как фур- маролы, дымящиеся на склонах горы Катмай? Звучит как дикая индюшка, пробирающаяся сквозь лес, мягко ступая по толстому слою опавших листьев? Звучит как бобры, гложущие деревья в аппалачских болотах? Звучит как опяга, прорастающие на стволе осины? Звучит как горный олень, бродящий по склонам Сьерра-Невады? Звучит как целующиеся суслики? Звучит как несущийся по- ветру шар перекати-поля или извивающаяся река? Звучит как ламантины, жующие морскую траву у мыса Сейбл? Звучит как стада носух, пересекающие Арканзас? Звучит как…
– Боже милостивый, это же Хоки! Даже с сурдиной он буквально сдувает Хидео с эстрады!
– Хидео упал на колени, но продолжает играть! Боже милостивый, его рука тянется к поясу, к длинному стальному мечу… Остановите его!
– Полный улет! Так потрясающе «Крим» еще не играли и вряд ли сыграют. Как там Хидео, в порядке?
– Да, кто-то побежал принести ему стакан воды.
– Преклоняюсь, Хоки! Это была самая распродолбу- чая штука, какую я видел!
– Ты снова король джаза!