Шевалье де Сент-Эрмин. Том 1
Шрифт:
— Сколько же вас было в карете? — на этот раз Ролан обратился к торговцу вином.
— Семеро мужчин и три женщины.
— Семеро мужчин, не считая кондуктора? — уточнил Ролан.
— Ну, разумеется, — ответил гражданин города Бордо.
— И вы ввосьмером позволили четырем разбойникам ограбить вас! Браво, сударь.
— Мы знали, с кем имеем дело, — ответил торговец, — поэтому у нас и мысли не было оказывать сопротивление.
— Позвольте, — воскликнул Ролан, — ведь вы имели дело с негодяями, грабителями, разбойниками с большой дороги!
— Вовсе нет, они назвали себя.
—
— Они сказали: «Мы не разбойники, мы — Соратники Иегу. Сопротивление бесполезно, господа. Сударыни, не бойтесь».
— Действительно, — сказал молодой человек, — у них принято предупреждать, чтобы не вышло какого-нибудь недоразумения.
— Ах, вот как, — сказал Ролан, в то время как Бонапарт хранил молчание, — и что это за гражданин Иегу, у которого такие вежливые соратники? Он их капитан?
— Сударь, — сказал человек в одежде, напоминавшей сутану, скорее всего, местный обыватель и завсегдатай гостиничного трактира, — если бы вы более усердно читали Священное Писание, вы бы знали, что гражданин Иегу умер примерно две тысячи шестьсот лет назад и, следовательно, не может сейчас промышлять разбоем на большой дороге.
— Господин аббат, — ответил Ролан, — поскольку, несмотря на ваш язвительный тон, вы кажетесь мне весьма образованным человеком, позвольте жалкому невеже узнать подробнее об этом Иегу, умершем две тысячи шестьсот лет назад, но у которого, тем не менее, есть достойные соратники, носящие его имя.
— Сударь, — кисло отозвался человек в сутане, — Иегу был царем Израиля [16] . Елисей помазал его на царство, чтобы он воздал по заслугам за преступления, совершенные домом Ахава и Иезавели, и казнил всех жрецов Ваала.
16
Десятый царь Израиля, воин. Вторая книга Царств, 9-10, описывает его как поборника справедливости.
— Господин аббат, — смеясь, ответил молодой офицер, — благодарю за объяснение, не сомневаюсь, оно соответствует истине и свидетельствует о ваших познаниях, но, признаюсь, мне оно не очень помогло.
— Как, гражданин! — удивился тот. — Разве вы не понимаете, что Иегу — это Его Величество Людовик XVIII, хранимый Господом, помазанный на царство, чтобы карать за преступления Республики и казнить жрецов Ваала, то есть жирондистов, кордельеров, якобинцев, термидорианцев и всех, кто принимал участие в ужасных деяниях, которые последние семь лет называются революцией!
— В самом деле! — сказал Ролан. — Я начинаю понимать. А относятся ли к врагам, с которыми борются Соратники Иегу, отважные солдаты, отбросившие неприятеля от границ Франции, и прославленные генералы, командовавшие армиями в Тироле, Италии, на Самбре и Маасе?
— Несомненно, и в первую очередь!
В глазах Ролана промелькнули молнии, ноздри его затрепетали, губы сжались. Он привстал, но спутник потянул его за сюртук и заставил сесть обратно. Слово «негодяй», которое Ролан был уже готов бросить в лицо собеседнику, так и осталось непроизнесенным.
Затем тот, кто только что доказал свою власть над товарищем, спокойно заговорил:
—
— Скажите, что именно вы хотели бы узнать? — спросил молодой человек, казалось, не заметивший вспышки Ролана.
— Я полагал, — продолжал Бонапарт, — что Бурбоны окончательно изгнаны, я полагал, что цель полиции — истребить разбойников и грабителей с большой дороги, наконец, я полагал, что генерал Гош давно навел порядок в Вандее.
— Откуда же вы? Откуда вы приехали? — воскликнул молодой человек, расхохотавшись.
— Я уже сказал вам, гражданин, с края света.
— Ну что же, сейчас вы все поймете. Бурбоны небогаты, а эмигранты, имущество которых продано, разорены. Без денег невозможно содержать две армии на западе и создать еще одну в горах Оверни. Ну так что же! Соратники Иегу, останавливающие кареты и опустошающие ящики сборщиков налогов, стали преемниками роялистских генералов. Теперь помощи следует ждать от Шаретта, Кадудаля и Тейсонне.
— Но, — робко вмешался торговец из Бордо, — если господа Соратники Иегу покушаются только на деньги правительства…
— На деньги правительства, и ни на какие другие! Не было случая, чтобы они ограбили частное лицо.
— Как же тогда вышло, что вчера, — продолжал торговец, — вместе с деньгами правительства они прихватили принадлежавший мне опечатанный мешочек [17] , в котором было двести луидоров?
— Дорогой мой, — отвечал молодой человек, — я уже говорил, что произошла ошибка, и рано или поздно вам вернут деньги. Это так же верно, как то, что меня зовут Альфред де Баржоль.
17
Опечатанный мешочек с деньгами для пересылки по почте.
Торговец вздохнул и покачал головой, как человек, который, несмотря на все уверения, все еще сомневается.
Но в эту самую минуту, словно в знак того, что слова молодого человека, который открыл и свое имя, и положение в обществе, пробудили чувство порядочности в тех, за кого он поручился, у ворот гостиницы остановилась мчавшаяся галопом лошадь, в коридоре послышались шаги, дверь столовой распахнулась, и на пороге появился вооруженный до зубов человек в маске.
Все взгляды обратились к нему.
— Господа, — сказал он посреди глубокой тишины, вызванной неожиданным явлением, — есть ли среди вас путешественник по имени Жан Пико, который был в дилижансе, остановленном между Ламбеском и Пон-Роялем Соратниками Иегу?
— Да, — с удивлением ответил торговец.
— Это вы, сударь? — спросил человек в маске.
— Это я.
— У вас что-нибудь отобрали?
— Да, у меня отняли мешочек с двумястами луидоров, который я отдал на хранение кондуктору.
— И я должен сказать, — добавил г-н Альфред де Баржоль, — что как раз сейчас он рассказывал об этом и считал свои деньги безвозвратно потерянными.