Широкое течение
Шрифт:
и вскоре мир засиял, объятый волнующей синевой, лица
и глаза людей радостно расцвели; от волос, плеч, рука-
всв, смоченных дождем, заструился легкий сиреневый
пар.
Антон, как на крыльях, слетел с трибуны и замешал¬
ся в толпе. Вернувшись в цех, в конторке старшего ма¬
стера он увидел Фому Прохоровича, который, покашли¬
вая, держал в руках лист бумаги.
— Я не знал, Антоша, что ты так говорить-то уме¬
ешь, — поощрительно
на парня, потом нагнулся над столом, расписался на
листе и подал его Антону. — На-ко, подпиши...
Антон принял лист и внимательно прочитал: «Воззва¬
ние Постоянного Комитета Всемирного конгресса сторон¬
ников мира.
Мы требуем безусловного запрещения атомного ору¬
жия как оружия устрашения и массового уничтожения
людей.
Мы требуем установления строгого международного
контроля за исполнением этого решения.
Мы считаем, что правительство, которое первым при¬
менит против какой-либо страны атомное оружие, совер¬
шит преступление против человечества и должно рассмат¬
риваться как военный преступник.
Мы призываем всех людей доброй воли всего мира
подписать это воззвание».
Антон представил, как в эту минуту где-нибудь во
Франции, на автомобильном или на каком-нибудь дру¬
гом заводе, держит в руках это же воззвание молодой
кузнец; может быть, подписывает его сейчас молодой
итальянский рабочий, китайский производственник, ста¬
вит подпись корейский солдат, воин Вьетнама... Сколько
стран, сколько народов, сколько надежных рук, какая
могучая сила встала на защиту жизни!
Антон наклонился и отчетливо вывел свою фамилию,
передал воззвание Василию Тимофеевичу и направился
к молоту.
Через три дня, когда газеты- стали приносить известия
о кровавых ужасах в Корее, о злодейских налетах аме¬
риканских самолетов на мирные очаги, о диком истреб¬
лении ни в чем неповинных людей, волна гнева и возму¬
щения прокатилась по стране, и на заводе начались со¬
брания. В середине дневной смены в кузнице прозвучал
сигнал, и рабочие, остановив молоты, прессы, машины,
убавив пламя в печах, молча направились в красный уго¬
лок. Никто не шутил, никто не смеялся.
Фома Прохорович выступал первым. Антон никогда
еще не видел своего учителя таким возмущенным. Паль¬
цы его, застегивающие пуговицы спецовки, не слушались,
дрожали, он долго не мог начать говорить, затем взмах¬
нул кулаком, сжатым настолько крепко, что он побелел,
крикнул глухо,
— Подлый бандит Гитлер отнял у меня двоих сыно¬
вей — вы их знаете, они работали здесь, вместе с вами...
Они были убиты на войне... И вот не успела утихнуть
боль в сердцах матерей и отцов, потерявших детей, а за
океаном появились на свет другие подлые бандиты-импе¬
риалисты. Нет им оправданья, нет пощады! Их руки в
крови безвинных корейских женщин, стариков и дети¬
шек...
После Фомы Прохоровича выступал опять Антон.
— С сегодняшнего дня наша комсомольско-молодеж¬
ная бригада встает на трудовую вахту мира!—заявил
он. — Мы обязуемся выполнять сменные задания на сто
пятьдесят процентов. Сделаем нашу кузницу первой
среди цехов завода!
Цех встал на вахту мира.
Теперь Антон внимательно следил за событиями в
мире, в стране; идя на работу, он покупал в киоске воз¬
ле заводской проходной газету и по дороге в цех успевал
прочитывать важные сообщения; часто заходил к Фирсо-
новым, иногда с Володей Безводовым, чаще один — по-
беседовать с Алексеем Кузьмичом, встретиться с Таней
Олениной.
Однажды утром, развернув «Правду», Антон увидел
на первой странице напечатанное крупными буквами по¬
становление Совета Министров о строительстве Куйбы¬
шевской гидроэлектростанции на Волге. Быстро прочитав
его, он сначала не придал особого значения этому факту.
Мало ли строек в стране, вот и еще одна прибавилась.
Но постепенно он начал постигать то основное, жизненно
важное, что было в этом заложено. С Волги придет сюда
энергия, надежный друг человека, изменит облик цеха,
облик людей. И тогда ему представилась кузница совер¬
шенно другой, неузнаваемой: без этого чада и копоти,
без этого изнуряющего грохота — вместо бухающих мо¬
лотов будут стоять строгими рядами бесшумные электро¬
прессы, электропечи, и люди будут работать в чистых
халатах...
Поздно вечером, возвращаясь домой, он не утерпел и
заглянул на минуту к Фирсоновым. Он застал у них
Ивана Матвеевича Семиёнова, который сидел в глубоком
кресле напротив Тани и курил.
Антон всегда недоумевал: почему Фирсоновы, такие
хорошие люди, так дружны с Семиёновым, что они уви¬
дели в нем такого? Антон готов был заставить всех смот¬
реть на Ивйна Матвеевича его, Антона, глазами. Тогда
бы все увидели, что ничего особо примечательного в этом