Школа одаренных переростков
Шрифт:
А что если затребовать кошачью голову с гарниром из мышиных хвостов?
Мысль была интересная, и я решил при случае провести серию экспериментов.
Я позавтракал, подошел к шкафу и стал размышлять, что надеть.
При этом краем глаза я наблюдал за журнальным столиком: интересно, что будет происходить с пустой чашкой и блюдечком.
Но ничего интересного не произошло: просто посуда взяла и пропала.
Бессовестно растаяла в воздухе, даже не дожидаясь, когда я отвернусь.
Мне хотелось обновить синюю форменную
"Инкубатор". Экспериментальная Школа Одаренных Переростков".
Но, с другой стороны, не будет ли это расценено, как нахальство? Во, скажут, вырядился, придурок, еще бы скафандр водолазный надел.
И, поколебавшись, я облачился в свитер и вельветовые брюки: возможно, шикарная школьная форма использовалась только по торжественным дням.
21
Слегка волнуясь, я спустился в вестибюль.
Окна под потолком были еще темные, но оранжевое панно во всю стену сияло, как днем: видимо, оно как-то хитро подсвечивалось.
Я ожидал увидеть внизу ораву своих однокашников, в том числе и таких же, как я, новичков. Но вестибюль был по-прежнему пуст. Только в наружных дверях прохаживался, явно дожидаясь меня, человек в военной форме без фуражки.
Офицер космических сил, решил я, и сердце мое радостно забилось.
Правда, этот офицер вел себя нестандартно. Я сказал, что он прохаживался, но как-то странно: три меленьких шажочка — подпрыг, еще три шажочка — еще подпрыг.
Подойдя поближе, я разглядел, что это развлекается директор Иванов, — и был разочарован. Что такое: Иванов да Иванов, могли бы прислать и кого-нибудь другого.
Директор школы явился за мною при полном параде: синий пиджачок с латунными пуговицами и с нашивкой на груди, белые брюки, умопомрачительной красоты вишневый галстук. В этом наряде Иванов был действительно похож на офицера, но еще больше на капитана океанского лайнера. Не хватало только погон.
Иванов совсем не смутился, что я застал его за таким нелепым занятием: возможно, это была привычная утренняя разминка плотно занятого человека.
— Ну, как спалось на новом месте? — приветливо спросил он.
Между тем этот вопрос можно было бы переадресовать самому Иванову: вид у него был неважнецкий: глаза красные, лицо бледное, помятое.
И голос усталый, и движения замедленные.
Наверно, плохо переносит дальние перелеты.
Я ответил, что спал, как сурок.
— Как сурок, — задумчиво повторил директор.
Нет, он был явно не в форме. И медленно соображал.
— Ребятки не докучали? — спросил директор после паузы. — Они у нас озорные.
Я покачал головой.
— Добро, добро. Пойдем, я познакомлю тебя с учителями.
Мы вышли на улицу — если можно так сказать о пространстве под куполом.
За стеклом, в тайге, было пасмурное
А здесь было тепло и безветренно. Вода в бассейне ярко зеленела, с одной из пальм сорвался и, камнем упав, глухо стукнулся о землю кокос.
Мне стало грустно, я почему-то вспомнил Чипа и его отца-готтентота.
Вот уж кто, наверно, видел много странностей на этой Земле.
22
Учебный корпус оказался маленький, одноэтажный, без окон.
Внутри — зеленые пластиковые стены, раздвижные двери, оклеенные коричневой фанерой. И тот же замусоренный цементный пол.
На первой двери написано: "Учительская".
Это слово меня успокоило: от него веяло спокойствием и надежностью.
Ничего, подумал я, всё как-нибудь прояснится. Учить же будут, не током пытать.
В учительской сидели два взрослых человека, оба в синей униформе.
Я понял, что, выйдя в домашней одежде, совершил ошибку. Ведь, если разобраться, для меня это и есть самый торжественный день: начало учебы в спецшколе.
Один учитель был лысоватый, чернявый, худой, с пронзительным взглядом гипнотизера, другой — добродушный толстяк с седой челкой. Оба тоже бледные и как будто заспанные.
— Познакомься, Алексей, — сказал Иванов. — Наставник Николаев, общеобразовательные предметы…
К моему удивлению, привстал и кивнул мне чернявый: я почему-то вообразил, что он будет вести автогенку.
— …и наставник Петров, спецпрограмма.
Слово «наставник» показалось мне непривычно суровым, вроде как «надсмотрщик». И потом, разве у них нет имени-отчества?
— Отчего же, есть, — как бы прочитав мои мысли, сказал Иванов.
Впрочем, почему "как бы"? Именно прочитав. К этому еще надо будет привыкнуть.
— Меня, например, зовут Иван Иванович, — продолжал директор, — коллегу Петрова — Петр Петрович, коллегу Николаева — да, представь себе, ты не ошибся, именно Николай Николаевич. Такая вот прихоть случая. В целях экономии времени у нас в школе принято называть учителей по фамилии, а воспитанников — по имени.
"В целях экономии… — недовольно подумал я. — Куда они так спешат?"
— Мы никуда не спешим, Алёша, — серьезно сказал Иванов. — У нас в запасе еще восемьсот лет. Садись, пожалуйста.
Я сел на стул около двери. Все трое молча меня разглядывали.
"Интересно, — подумал я, — блокируются они сейчас или нет? Меня-то им нечего стесняться, друг друга — тем более. Наверно, они меня обсуждают. Очень удобно!"
— Видишь ли, Алёша, — начал Иванов, — в нашей школе всего только шесть учеников, ты — седьмой. Из этого можно сделать вывод, что «Инкубатор» — школа не совсем обычная. Здесь ты увидишь много любопытного, на первый взгляд необъяснимого.