Штандарт

Лернет-Холения Александр

В любом случае, если мы еще не были в плену, то оказались в ловушке. Вражеские солдаты уже вбегали в соседние помещения. Вряд ли они знали о том, что мы где-то рядом. Смысл атаки англичан, похоже, был в том, чтобы занять как можно больше позиций. Нам нужно было немедленно уходить, но мы не знали куда. И тут Реза открыла потайную дверь, скрытую обоями. Мы эту дверь вряд ли заметили бы. Реза позвала нас за собой. За дверью открывался узкий коридор, из которого можно было попасть в некоторые комнаты, залы и в систему отопления Конака. Здесь было совсем темно, окон не было, и мы сразу же наткнулись на груду дров или угля. Тем временем англичане пронеслись по комнатам мимо нас, зажигая повсюду свет. Потом вдруг наступила тишина, стрельба на улице тоже прекратилась. Было слышно, как во двор въезжают все новые всадники. Мы зажгли спички

и огляделись, затем осторожно приоткрыли дверь с обоями и снова выглянули в комнату. Она была пуста, все двери открыты. Но вскоре вновь послышались шаги нескольких человек.

На этот раз они не бежали, а шли; несколько солдат и офицер — руки он засунул в карманы шинели, а его подбородный ремешок цеплялся не за подбородок, а за нижнюю губу. Он разговаривал со своими людьми, но каждый раз, когда он что-то говорил, ремешок так и норовил попасть ему в рот. И он все время его поправлял. Эдакий английский способ носить шлем. Если ремешок такой неудобный, не снять ли шлем вообще? В конце концов он так и сделал, а один из его людей взял шлем и вручил ему взамен остроконечную фуражку. Офицер надел ее и оглядел помещение. Как ни странно, он был без оружия, хотя его люди держали в руках карабины. Некоторое время спустя все они перешли в соседнюю комнату.

Мы решили пока не покидать своего укрытия, хотя шанс на спасение у нас появился. Англичане явно не подозревали о нашем коридоре. Они обсуждали, где в Конаке можно согреться, и высказывались только в пользу комнат с каминами. Во всей Англии нет таких систем отопления, только камины с дымоходами. Поэтому они даже не догадывались, что в нескольких метрах от них, в скрытом коридоре может кто-то прятаться.

Понимая, что в нашем убежище отнюдь не безопасно, мы принялись его изучать и тихонько простукивать. Мы снова зажигали спички. Коридор был не больше двух шагов в ширину, по одной стороне шли двери, скрытые обоями, по другой — всего одна дверь, вернее, дверной проем, ведущий в небольшую кладовку с инструментами. В ней были свалены дрова, лопаты для угля и длинные железные кочерги. Другого выхода из нее не было. Нам пришлось вернуться в коридор. Мы прошли в оба его конца, коридор оказался довольно длинным, извивался, двери из него вели в закрытые тамбуры, откуда можно было пройти на лестницы для слуг, ведущие вверх и вниз. Мы очень осторожно вышли в один из этих тамбуров и посмотрели через окно во двор. Там было полно английских кавалерийских лошадей. Солдаты, спешившись, ходили рядом. В какой-то момент мы раздумывали, не попытаться ли сбежать по лестнице, но отказались от этой идеи. Идти во двор смысла не было, как и на чердак.

Было непонятно, что делать, бродить по дворцу было нельзя. Шанс выбраться мог представиться только ночью. Мы решили, что нужно отыскать боковые выходы из дворца. Но с поисками опять же следовало подождать. Все сошлись во мнении, что выбираться мы сможем ночью или рано утром. Поэтому мы вернулись в наш коридор. Решено было запереться изнутри и заблокировать все двери.

Но тут оказалось, что это невозможно, потому что на дверях не было засовов. Двери можно было закрыть снаружи, но не изнутри. Так что в любой момент кто-нибудь мог зайти в коридор и обнаружить нас. Мы стояли в темноте и шептались о том, что делать дальше. Спички мы старались не жечь. Было слышно, как англичане ходят взад-вперед по комнатам и разговаривают друг с другом. Боттенлаубен предложил вернуться в кладовку с лопатами и кочергами и у входа в нее сложить как можно больше дров, чтобы никому не пришло в голову, что позади них есть еще место. Эта мысль всем понравилась. Мы отправились в кладовую и в темноте начали перекладывать дрова. Но поскольку мы ничего не видели, то делали это так громко, что Боттенлаубен заявил, что кто-то должен поддерживать освещение, чтобы мы могли хоть что-то разглядеть и работали тише. Аншютц снова стал зажигать спички. Он прислонился спиной к задней стене, завешенной чем-то вроде дешевого ковра. Мы уже разобрали большую часть кучи дров перед ним. И чем больше мы перекладывали дрова, тем лучше был виден ковер. Я хотел было сказать, что очень странно, что его повесили здесь, за дровами, даже учитывая его потрепанный вид. Но тут свет вдруг погас, и кто-то упал в темноте. Аншютц тихо выругался.

Произошло вот что: за ковром оказался еще один дверной проем, но без двери. Вернее, даже не проем, а проход в узкий коридор, ведущий вниз — лестница с кирпичными ступенями.

Как только Аншютц, не задумываясь, прислонился к стене, ковер позади него подался, и наш спутник рухнул вниз по лестнице. Когда мы уже сами зажгли спички, то не сразу поняли, что именно случилось. Ковер вернулся на свое место, исчез только Аншютц, и было слышно, как он чертыхается где-то за ковром. Наконец мы подняли ковер и увидели за ним проход и лестницу.

К счастью, лестница была не слишком крутой и длинной, и Аншютц не сильно пострадал. Мы поспешили к нему на помощь. Это был еще один выход, но лестница заканчивалась запертой решеткой, которая и остановила падение Аншютца. Решетка была крепкая и заперта надежно. Мы попробовали ее потрясти, но она не поддавалась. Из-за нее тянуло затхлым воздухом. Я просунул руку с горящей спичкой сквозь прутья как можно дальше и попытался осветить пространство с другой стороны. Стен и потолка не было видно, но пол выглядел так же, как и везде.

Вероятно, это был выход через подвал, ведущий за пределы дворца. Мы снова попытались сдвинуть решетку. Но лестница была настолько узкой, что только один, максимум двое из нас могли пытаться ее открыть, так что мы потерпели фиаско. Было решено воспользоваться инструментом из кладовой и взломать решетку. Всем пришлось возвращаться наверх. Когда мы пришли обратно, я попытался осмыслить происходящее. Ковер висел на своем прежнем месте, как будто за ним и не было никакого хода. Эта просто, но умело замаскированная дверь, несомненно, была проделана тут неспроста. В этой странной кладовой все служило целям маскировки. И проход был спрятан не просто за ковром, но и за грудой дров, только убрав которые возможно было его обнаружить. Причем не прислонись Аншютц к стене, мы бы вообще проход не нашли. Позже мне не раз казалось, что факт обнаружения этого прохода служил нашему спасению, что все было предрешено заранее. Думаю, когда-то Королевская семья позаботилась о том, чтобы на всякий случай обеспечить себе путь к отступлению из Конака, ведь они должны были быть готовы к беспорядкам или к чему-то подобному. Из комнат дворца этот ход было не найти. А доступ из подвала закрывала решетка.

Конечно, решетку могли в итоге найти и сломать. Но все-таки трудно было предположить, что кто-то извне сможет добраться до этой двери. Мы уже собирались взять в кладовой инструмент и попробовать взломать решетку, но Боттенлаубен предостерег нас. Перейдя на шепот, он сказал, что, если мы наделаем лишнего шума, нас скорее всего обнаружат. Пришлось отложить работу, пока все в доме не уснут или пока мы не убедимся, что в соседних комнатах никого нет. Да и если мы сейчас вдруг выйдем из дворца, нас тут же схватят. С таким же успехом можно было выпрыгнуть из окна.

Мы не знали, какие части города заняли англичане. Стоило прислушаться к их разговорам. Мы решили еще раз заглянуть в комнату через ту же дверь за обоями и осторожно ее открыли. В двух ближайших комнатах никого не было. Однако в третьей, из которой доносились голоса, сидел английский офицер. Мы чуть-чуть приоткрыли двери с нашей стороны. Англичанин сидел у камина — вероятно, камин и был причиной, почему он выбрал именно эту комнату. Он вытянул ноги к огню, но, поскольку в комнате все еще было холодно, шинель он не снял. Рядом с ним на столике стояла чашка чая, из которой он время от времени делал глоток-другой. И, как ни странно, рядом с ним лежало несколько английских журналов, которые он иногда перелистывал. Меня впечатлило, как быстро они обустроились здесь, словно находились где-нибудь в Кенте или Эссексе. Англичанин, казалось, чувствовал себя в полной безопасности. Разумеется, было не трудно отбить город у армии, которой уже фактически не было.

Позднее мы узнали, что эти два английских полка еще и получили поддержку со стороны сербского населения. Офицер то листал журнал, то выслушивал отчеты приходивших к нему врачей и двух других офицеров. Один из них был невысоким и толстым и говорил весело посмеиваясь, а другой то и дело постукивал себя стеком по голенищу. Однако я не мог ничего разобрать из их разговоров: я, наверное, слишком плохо понимал по-английски. Слуга англичанина был занят тем, что обустраивал комнату и подкладывал дрова в камин. Англичанин был сравнительно молод, среднего роста, стройный, с тусклыми темными волосами. Наконец и врачи, и слуга ушли, а офицер продолжил листать свои журналы. Потом он закурил. Это были египетские сигареты, не обычные. Запах от них доносился до нашей двери.