Штурмуя цитадель науки. Женщины-ученые Российской империи
Шрифт:
Юный А. С. Пушкин бывал на ее вечерах, не раз упоминал ее имя в письмах и посвятил ей несколько строк, среди которых знаменитое стихотворение 1817 года «Краев чужих неопытный любитель…». И, судя по всему, наш великий поэт не был одинок в своем восхищении Е. И. Голицыной. Например, в 1818 году К. Н. Батюшков писал одному из братьев Тургеневых: «Вы счастливее других, не потому ли, может быть, что трудно кому-нибудь превзойти вас в доброте, точно так как княгиню Голицыну, Авдотью Ивановну, в красоте и приятности. Вы оба никогда не состаритесь: вы душою, она лицом. Это не я говорю: Жуковский…» 319 Салон княгини Е. И. Голицыной был преимущественно политический и литературный, но не только. Помимо людей светских, литераторов, политиков и прочее в нем бывали: математик, академик Императорской академии наук Михаил Васильевич Остроградский (1801–1861), профессор Московского университета, также математик, Николай Дмитриевич Брашман (1796–1866), известный инженер в чине генерала Морис Дестрем (1787–1855) 320 , профессор и директор Института путей сообщения, генерал-лейтенант Пьер-Доминик Базен (1783–1838) 321 . Как отмечал оставшийся анонимным биограф Е. И. Голицыной, «не только пламенная душа великого поэта находила для себя живительную среду в обществе княгини Евдокии Ивановны, но и строгие ученые того времени», – добавляя, что академик Остроградский «кажется, был любимым ее собеседником» 322 .
319
Батюшков К. Н. Письмо Тургеневу. 1818 //
320
Moris Destrem.
321
Pierre-Dominique Bazaine.
322
С. Д. Княгиня Е. И. Голицына // Русский архив. 1891. № 1. С. 157.
Как бы это ни казалось странным окружающим, но светская красавица была искренне увлечена науками, и прежде всего философией и математикой. П. А. Вяземский заметил не без язвительности по этому поводу: «…позднее и в последние годы жизни своей княгиня пустилась в высшую математику 323 , соединенную с еще высшею метафизикою. Эти занятия признавала она каким-то наитием свыше. Она никогда к ним не готовилась и разрешала многотрудные задачи, так сказать, бессознательно и неведомо от себя» 324 . Хотя справедливости ради следует отметить, что тот же П. А. Вяземский несколько ранее писал о ней нечто прямо противоположное: «Счастливцы! Вы сидите у княгини Голицыной, слушаете ее мысли и чувства, и слышите ее голос… <…> Сделай одолжение, скажи ей мое почтение и еще что-нибудь такое, которое живее почтения и рассудительнее любви. Я в ее беседе провел часы из приятнейших и счастливейших в жизни моей» 325 .
323
Курсив наш. — О. В.
324
Вяземский П. А. Princess Nocturne (княгиня ночная). Из старой записной книжки. М., 1875. С. 4.
325
Из писем князя П. А. Вяземского к А. Я. Булгакову. Варшава, 28 июня (1818) // Русский архив. 1879. Т. 1. С. 510.
Итак, в 1835 году в Петербурге Е. И. Голицына опубликовала книгу под названием «De l’analyse de la force» («Анализ силы») 326 . Это было первое, насколько известно на сегодняшний день, научное, математическое сочинение российской женщины. По форме книга представляла собой изложение бесед, которые автор на протяжении некоторого времени вела с генералом Базеном, академиком Остроградским и профессором Брашманом. Предметом исследования являлись «Закон или Сила как начало созданного закона»; язык книги не был математическим, о чем сама автор писала: «Мой язык не математический, но он выражает идею математическую, и, как я уверена, столь определенно, что могу отдать отчет в каждой моей фразе. Может быть, то, что мне кажется очень ясным, не будет ясно для тех, которые не знают предшествующего. Но после полного развития сочинения все увидят, как строги условия моих выводов» 327 . Вторая часть работы была опубликована уже через два года, в 1837-м 328 .
326
Galitsina E. De l’analyse de la force / 1-`ere partied u 1-er livre. St.-Petersburg, 1835.
327
Цит. по: L’analyse de la force, par M-me la princesse Eudoxie Galitzine // Библиотека для чтения. Журнал словесности, наук, художеств, промышленности, новостей и мод. 1837. Т. 25. [№ 11–12.] С. 72.
328
Galitsina E. De l’analyse de la force / 2-de partie. St.-Petersburg, 1837.
Рис. 8. Титульный лист книги Е. И. Голицыной «Анализ силы» (Galitsina E. De l’analyse de la force / 1-`ere partie du 1-er livre. St.-Petersburg, 1835)
Рис. 9. Страница из книги Е. И. Голицыной «Анализ силы» (СПб., 1835. С. 59) с правкой. Из собрания Российской государственной библиотеки
Книга Е. И. Голицыной не прошла незамеченной. Рецензия на нее, содержащая пространные выписки из самого сочинения, появилась на страницах «Библиотеки для чтения». В целом она носила вполне благожелательный характер. После достаточно подробного изложения содержания работы (лишенного признаков иронии или язвительности, которые мы встретили у Вяземского) рецензент писал: «Весьма приятно и лестно для всех соотечественников сочинительницы видеть Русскую даму, которая говорит столь высоким философским языком. Только самая черная зависть может клеветать на нас, будто бы не любим философии: когда философия так умна, и вместе с тем так любезна, мы – первые ее поклонники, и как скоро выйдет окончание “Анализа Силы”, непременно передадим нашим читателям вполне и con amore 329 сущность этого замечательного подвига мысления» 330 .
329
С любовью (итал.).
330
L’analyse de la force, par M-me la princesse Eudoxie Galitzine, n'ee Izma"iloff. St.-Petersbourg, chez Hintze, 1837, 8-vo., pp. VI et 12 // Библиотека для чтения. Журнал словесности, наук, художеств, промышленности, новостей и мод. 1837. Т. 25. [№ 11–12]. С. 74.
В течение нескольких лет книга являлась предметом обсуждения в литературных салонах, во всяком случае в присутствии самой княгини. Подробное описание одной из таких бесед, имевшей место в 1843 году в Москве, было опубликовано тогда же в журнале «Москвитянин» известным литератором Федором Николаевичем Глинкой (1786–1880). Прежде чем приступить непосредственно к описанию ученой беседы, автор счел нужным сказать несколько слов о самой Е. И. Голицыной, которые нам кажется уместным привести здесь: «Занимаясь с давнего времени и с редким постоянством, трудом обширным и важным, – писал он, – любознательная соотечественница наша охотно беседует везде, где может, с людьми, имеющими значение в ученом мире. В С.-Петербурге любимым собеседником ее бывал г. Остроградский, человек гениальный, высоко-стоящий между всеми учеными знаменитостями Европы. И здесь, в Москве, не раз приглашала она к себе людей, занимающихся науками (преимущественно Математикою в высшем ее значении), мышлением, словесностью. В один вечер застал я у нее некоторых московских ученых и литераторов, и был свидетелем разговора, во многих отношениях замечательного. В этот раз княгиня обнаружила такой, собственно ей принадлежащий, взгляд на вещи, который не может не показаться чрезвычайно новым и вместе с тем справедливым по глубокомысленным выводам, которыми она старалась и умела оправдывать свои умозрительные положения» 331 . Начав изложение беседы с краткого содержания самой книги, Ф. Глинка далее писал: «Княгиня А. И. Голицына, в сочинении своем, занимается раскрытием и определением сил и начал. Расчерпывая природу на самой глубине ее, сочинительница желает высмотреть тайну сил, действующих в составе мирового здания» 332 . Все изложение научного разговора сиятельных собеседников выдержано не просто в серьезном или одобрительном тоне, а скорее даже в подобострастном. Однако можно предположить, что истоки этой подобострастности кроются в высоком общественном положении и значительном состоянии княгини, а не в научной значимости ее работы.
331
Глинка
332
Глинка Ф. Книга кн[ягини] Авдотьи Ивановны Голицыной и вечерняя беседа ее в Москве // Москвитянин. 1843. Ч. VI. № 12. С. 538.
Но, похоже, княгиню не очень интересовало мнение светского общества. Ей хотелось получить оценку профессионалов. И, надо отметить, Императорская академия наук откликнулась на ее просьбу. Протоколы собраний Академической конференции 1835 года свидетельствуют о том, что письмо княгини от 14 августа 1835 года, с цитаты из которого мы начали настоящую главу, было получено и обсуждалось на заседаниях Академической конференции. В § 372 «Протоколов Конференции Академии наук» сообщается следующее: «…автор в своем первом письме сообщает о трех новых методах вычислений, на открытие которых она претендует, и что профессор Брашман подтвердил письмом, что он с легкостью решил проблему теплоты в сфероиде при соблюдении жестких условий этих вычислений. Г-жа княгиня просит Академию воспользоваться пребыванием г-на Брашмана в столице, чтобы подтвердить приложения, которые он, как ему кажется, с успехом сделал из ее открытия. Не считая себя вправе требовать от иностранного ученого мнения об этих работах прежде, чем он сам сочтет уместным его обнародовать, узнав, с другой стороны, из работы мадам Голицыной (которая, в сущности, состоит из протоколов ее 6-ти бесед с тремя представителями Академии, назначенными, чтобы изучить ее открытие), что г-н Остроградский вошел в их число, Академия постановляет: просить этого академика в соответствии с выдержкой протокола сообщить о природе новых вычислений г-жи кн[ягини] Голицыной и об их приложении, которое сделал г-н Брашман, если этот последний согласится принять в этом участие. Секретарь уполномочен информировать г-жу княгиню о положении дел» 333 .
333
Протоколы Конференции Академии наук. 1835 г. // С.-Петербургский филиал Архива РАН. Ф. 1. Оп. 1а. Д. 52. Л. 90.
Видимо, ответ академика Фуса не удовлетворил княгиню, потому что уже 3 сентября 1835 года она вновь писала в Академию, предположительно М. В. Остроградскому: «Я получила письмо от г-на Фусса в ответ на мое письмо. В нем он сообщил, что в Академии получен экземпляр “Анализа силы” и что господа академики поручили вам изучить “приложения” и высказать им ваше мнение. Но ваше мнение уже высказано. Вы заметили, что эти вычисления заслуживают глубокого анализа, а затем вы добавили, что вы их поняли и считаете их новыми». И продолжала, пытаясь как можно точнее объяснить свои пожелания: «Должна заметить господам академикам, что я просила помощи геометров, только для того, чтобы облегчить истолкование этих вычислений. Назначили людей, которых я знаю. Я далека от того, чтобы претендовать на открытие. Я имела целью анализ и считаю его точным, поскольку не позволяю увлечь себя гипотезами. Тот, кто не занимался этим, может не знать, но невозможно, чтобы Академия не осознавала серьезности вопросов, толкуемых в этих беседах. Отослав этот экземпляр в Академию, я не просила об изучении всего тома, а только приложений. Если же хотят заняться другими вопросами, содержащимися в этой 1-ой части, было бы желательно, чтобы это не было поверхностно, чтобы их обсудили в строгой записке и позаботились бы о том, чтобы отказ был мотивирован и чтобы было объяснено, почему их не приняли к [рассмотрению]» 334 .
334
Голицына Е. И. Письмо [М. В. Остроградскому]. 3 сентября 1835 г. // С.-Петербургский филиал Архива РАН. Ф. 1. Оп. 3. Д. 81. Л. 245, 246, 246 об.
Как следует из протоколов академической конференции (§ 415 за 1835 год), М. В. Остроградский ознакомил коллег с этим письмом Е. И. Голицыной, заметив далее: «Поскольку г-жа княгиня заявила в своем письме, что просит у Академии только анализа приложений, он счел себя свободным от доклада, который от него потребовала Академия, полагая провести рабочую конференцию по вопросу г-на Брашмана» 335 . Княгиня, однако, была настойчива. Она еще дважды писала академику Фусу, пытаясь добиться желаемого ответа. Наконец, на очередном собрании академической конференции было решено следующее: «Секретарь прочел письмо, в котором г-жа княгиня Голицына просит подвергнуть суждению Академии определение, данное ею дифференциальному анализу на стр. 10–13 ее небольшого сочинения “Анализ силы”, – отмечено в § 434 «Протоколов Конференции Академии наук. 1835 г.». – Она желает знать, предпочтет ли или нет Академия это определение тому, что принято. После того как секретарь прочитал цитированные страницы, Академия приняла решение ответить г-же княгине, что не находит никакой необходимости изменить определение дифференциального исчисления в том общем виде, в каком оно получено. Кроме того, было отмечено, что на цитированных страницах она [Академия] не нашла ничего такого, что могло бы сойти за определение, в том смысле как это принято в математике и логике» 336 . Можно предположить, что это был не совсем тот ответ, на который надеялась княгиня.
335
Протоколы Конференции Академии наук. 1835 г. // С.-Петербургский филиал Архива РАН. Ф. 1. Оп. 1а. Д. 52. Л. 99 об., 100.
336
Протоколы Конференции Академии наук. 1835 г. … Ф. 1. Оп. 1а. Д. 52. Л. 101.
Анонимный биограф Е. И. Голицыной упоминает также о том, что математик академик В. Я. Буняковский (1804–1889) написал официальный отзыв на ее книгу, предварительно не только прочитав ее, но и обсудив с автором, возможно даже на заседании Академической конференции. Приведенная в опубликованной биографии цитата из рецензии В. Я. Буняковского, полная версия которой, к сожалению, не была нами обнаружена, лишена и восторженности, и подобострастности обеих, упомянутых нами журнальных рецензий. «Голицына барыня умная, – писал В. Я. Буняковский, – но в сочинениях своих, к сожалению, не обнаруживает ничего математического. Мне предписано было рассмотреть ее сочинение и сделать сообщение. Я поставил Евдокии Ивановне два вопроса, на которые она не сумела дать ответа. Это занесено было в протокол, и математика не обогатилась новыми идеями. Сказать правду, я удружил ей такими вопросами, на которые, уверен был, что она не ответит, потому что барыня хватила через край» 337 . К сожалению, достоверность этих сведений не подтверждается документами. В архивных материалах Академии наук нам не удалось обнаружить никакого упоминания о том, что В. Я. Буняковскому также поручалось оценить работу княгини. Возможно, анонимный биограф по какой-то причине перепутал имена В. Я. Буняковского и М. В. Остроградского.
337
Цит. по: С. Д. Княгиня Е. И. Голицына // Русский архив. 1891. № 1. С. 158.
Тем не менее княгиня получила ответ на свой вопрос, хоть, может быть, и не такой, которого она ждала. Однако подобная суровая оценка ученых мужей не смутила Евдокию Ивановну, и в 1844–1845 годах в Париже она выпустила в свет второе издание своей работы 338 . В 1846 году книга была опубликована в Лондоне по-английски под названием «The analysis of force» 339 . В том же году увидела свет еще одна ее работа: «A poetical fragment on partial gravitation», название которой можно перевести как «Поэтический фрагмент о частичной гравитации» 340 . К сожалению, составить даже примерное представление о содержании этой последней работы нам не удалось, настолько редкой сегодня является эта книга.
338
Galitsina E. De l’analyse de la force / 2 edition. Paris, 1844; 1845.
339
Golitsyna Evdoksia. The analysis of force. London, 1846.
340
Golitsyna Evdoksia. A poetical fragment on partial gravitation. London, 1846.