Сибиряки
Шрифт:
И на работе дело лучше пошло, недоверчивых взглядов, усмешек меньше. То ли центробежка помогла, то ли перекат, то ли просто не до него стало людям: как звери, работают! Ни просить, ни заставлять не надо. Слесаря нет рессору сменить — сам шофер сменит. Не так уж и кисло в Качуге, как ему сперва показалось… «Сперва!» Вот и опять поймал себя на словечке!
Но сибирская судьба-мачеха еще не забыла Житова и уже готовила ему новые козни. А пока Житов жил да радовался. Радовался тому, что он устоял, что он технорук, что есть Нюська. Правда, круговушка стала теперь большой редкостью, кинопередвижку
— Ну еще про что-нибудь, Евгений Палыч… Такие молоденькие, и уже видели сколько! Вот я слушаю вас, а сама ровно с вами хожу и все-все вижу. Нет, правда!
И Житов «водил» Нюську по Черному морю, по мертвой, изъеденной кратерами луне и таинственной Атлантиде. И вдруг…
— Здорово, Нюська!
В окошке раздаточной знакомая Житову физиономия Романа Губанова.
— Ой, Ромка! Ты? А говорили, уехал…
— Да нет. Заработку не стало. Хотел в МТС уйти, а тут Листяк: «Айда к нам, есть машинки». Отпросился, переводом оформили…
— Так заходи сюда, чего же ты?.. — Нюська вскочила, откинула дверную защелку, приставила к столу еще одну табуретку.
Губанов вошел, бросил Житову: «Здрасте», — и сел, поворотясь к Нюське. Житов обескураженно косился на своего недавнего обидчика и соперника, боясь встретиться взглядом с Нюськой. Вот когда он как следует разглядел его. Тогда в малахае, в вывернутом вверх мехом охотничьем полушубке он показался ему значительно старше, по-мужичьи грубее. Теперь же, в облегающем его статную фигуру комбинезоне, Роман производил впечатление здорового, добродушного парня. Крепкий, чуть-чуть коротковатый нос, волевой раздвоенный подбородок, брошенные назад русые волосы… Столяров! Это же его лицо! Да, такие лица нравятся девушкам. Вот и сестра Житова трижды бегала смотреть «Цирк» и только ради этого Столярова. А Нюське? Ведь она тоже девушка…
— Евгений Палыч, познакомьтесь. Это же он вас в тайге тогда настращал… Дурак ты, ой дурак же ты, Ромка! — ткнула Нюська в неподатливое плечо парня.
Губанов виновато улыбнулся Житову.
— Я думаю, мы успеем еще познакомиться, — не сдержался, чтобы не съязвить Житов.
— Факт, — добродушно согласился Губанов, явно не поняв Житова.
Зато поняла Нюська.
— Вы это про тайгу, Евгений Палыч? Помнить будете, да?
И это «помнить будете» больно хлестнуло Житова. Зачем она так? Да еще при этом…
— Он хороший, Евгений Палыч. Мы с ним еще в школе учились, — продолжала бить в сердце Житова Нюська. — А если блажит когда… так ведь все парни такие.
Житов не выдержал.
— Я пойду.
— Куда? — всполошилась Нюська. И в ее широко раскрытых глазах действительно был испуг.
— Домой. И так уже поздно…
…«Ну и пусть пугается, — разжигал себя мысленно Житов, выйдя из автопункта. — Еще не раз пожалеет о своей выходке. Тогда Ромка, сейчас опять Ромка… Неужели она хочет променять меня на него? Соскучилась, наговориться не может. „Заработку не стало“!.. „Айда
И, сидя у себя в номере перед пылающей топкой, Житов все думал и думал о Нюське, о ее странном отношении к нему. Зачем он, Житов, ушел, оставив ее наедине с этим хамом? Наверняка еще увяжется проводить ее после смены. Еще приставать, нахальничать будет… Пойти разве, встретить? Нет, ни за что! А ведь он так был уверен в Нюське! Даже домой написал: ждите с женой-красавицей…
И во сне долго метался Житов. Чудились Нюськины крики, стонала тайга, падали в страхе на снег большие серые звезды…
Весь следующий день Житов не находил себе места, с нетерпением ждал начала второй смены. Какой встретит он Нюсю? Как ему быть с ней? Сделать вид, что ничего между ними не произошло и ему нет дела до ее дружбы с Губановым? Или просто извиниться перед ней за свою ревность? Но не уронит ли он себя в глазах Нюси?
За десять минут до конца смены Житов уже был в раздаточной. Стараясь не выдавать себя, нарочито медленно проверял лежавший на стеллажах инструмент.
— А эти почему не готовы? — показал он дежурной девушке на резцы без напаек. — Житов дорожил дружбой с Мишей Косовым, а Таня Толстых гуляла с Мишей. Потому и тон, с каким он обращался к ней, не был резок.
— А вот вы Нюське своей и скажите, Евгений Палыч. У нее и напайки спрятанные.
Житов поморщился. И это «своей», и то, что он сам же просил вчера Таню передать Нюське пайку резцов и вот забыл об этом, заставило его молча снести обидный упрек. Раньше, например, Таня так с ним не разговаривала. А может, он не замечал? «Свою Нюську!» Ах, если бы это было так! Ну что ж, зато есть причина подождать Нюсю.
Нюська явилась, как всегда, шумная, раскрасневшаяся от быстрой ходьбы на морозе.
— Успела! Здрасте, Евгений Палыч! Ой, Танька, я ведь сейчас только вспомнила: резцы-то! А ты не напаяла? Нет? Ну и дура! Ты же знаешь, где у меня напайки…
Житов молча наблюдал за Нюськой и ждал, когда уйдет Таня. Вон какая веселая прискакала! Почему она даже не посмотрит на него? Словно не замечает. Стесняется Тани? Или вообще не хочет замечать?
Таня ушла. Житов подождал и тоже двинулся к выходу…
— Постойте, Евгений Палыч, — тихо окликнула Нюська. — Ну зачем вы вчера… Ведь он вам еще ничего плохого не сделал, правда? Что же, выходит, я ни с кем, кроме вас, и разговаривать не должна? Ведь вы такой умный, и образование у вас высшее, не то что у Ромки, а ведете себя…
— Прости, Нюся… если я… — обрадовался Житов, ожидавший худшего. — Но я и не хотел никого обижать…
— Но ведь я-то видела, правда? Ладно, после смены поговорим. Проводите?
— Конечно, Нюся!
Во вторую смену Житов просидел в своем кабинетике за планом мероприятий на 1941 год, срок представления которого был и без того уже на исходе. Работа спорилась, и он бы закончил все, если бы не пора было идти провожать Нюську.
Нюська встретила его вяло.
— Что-нибудь случилось, Нюся? — обеспокоился Житов, заглядывая в ее серые, полные небывалой грусти глаза.