Сибиряки
Шрифт:
Поздняков с откровенной завистью наблюдал встречу. А вот они с Ольгой, видно, навсегда лишены этого счастья.
— Здорово же ты их, Олеся, греешь, — засмеялся здоровяк, ласково отпуская жену, — даже раздеться не предложила. Здравствуйте! Да вы бы разделись.
— И в самом деле. Алеша, а ты иди к машине. И если будет попутная…
Но Поздняков уже снимал шубу.
Муж Олеси оказался под стать ей: строен, плечист, тонок в талии. Он был в выцветшей солдатской гимнастерке, подпоясанной широким ремнем, облегавшей
«Какая счастливая пара, — подумала Ольга, глядя на молодых. — Ни бедность, ни теснота им нипочем. Живут себе вдвоем в лесу и горя не знают».
Только когда на столике уже все было готово к ужину, молодожены вспомнили о своих гостях и пригласили их поужинать вместе. Ольга робко спросила:
— Скажите, а у вас нет в колхозе бензина?
Парень хлопнул себя по лбу:
— Я-то дурень! Не спросил, что у вас за беда с машиной. Уж вы простите, забыл за разговорами. Есть у нас бензин. — Он извинительно улыбнулся и повернулся к жене: — Что ты мне не сказала, Олеся?
— Но как вы пойдете? На дворе ночь, — снова вмешалась Ольга.
— Ерунда! Охотнику тайга — дом родной, а это же так, лесочек. Вы ужинайте, а я минут через двадцать буду…
Парень накинул на себя полушубок, напялил ушанку и исчез в сенцах.
— Седайте, поужинайте… Не знаю, як величать вас…
Ольга и Алексей отказались. Не стала ужинать без мужа и Олеся.
— Алеша, как тебе нравится эта сказка? — шепнула Ольга.
Алексей молча не отрываясь смотрел на Ольгу.
В шерстяной кофте, облегавшей высокую грудь и девичью тонкую талию, Ольга сейчас казалась ему такой же, какой он помнил ее девять лет назад в Москве, в Горске…
— Як же вы без бензину выехали? А шофер где? Звали бы и его в хату…
— Конечно! — подхватила Ольга. — Ведь бензин будет…
— Шофер должен быть у машины. Что бы ни случилось. Такое уж наше дело, — уныло заключил Поздняков.
— Какая самоотверженность! — съязвила Ольга. — Но тебя, кажется, она не касается… Ты ведь большой начальник.
Олеся пугливо оглянулась на Ольгу.
— Не бойтесь, это мы так… шутим.
— Обычно шутим, — добавил Поздняков.
С большим железным бидоном за спиной вернулся Иван.
— А вот и я. Быстро? Вот вам горючка! — Осторожно, как великую драгоценность, поставил он бидон перед Поздняковым.
— Как вы донесли такую тяжесть? — удивилась Ольга. — Вдобавок такой неудобный бидон.
— А мы привычные. Я в армии в лыжном служил, так минометные плиты на горбушке таскал. А вы не кушали? — показал он на нетронутые на столе ложки, хлеб.
— Спасибо, мы сыты. Да надо спешить. Как же мы поднимем его на гору, Алеша?
Но Поздняков, уже в шубе, легко вскинул бидон себе на плечо и, поблагодарив хозяев за
Лунный серп, лениво выплывший из-за тучи, скупо осветил круто идущую в гору тропинку, незаметную прежде. В равнодушном молчании застыли вокруг черные сосны.
Вот и тракт. Вернее, лесная, еще мало езженная дорога. У костра, накрыв себя с головой тулупом, дремал шофер. Увидав подходивших к нему людей, встряхнулся, вскочил на ноги.
— Вы, Алексей Иваныч? А я заправился. Попутная шла, ну, я и выпросил десяток литров. Доедем.
— Ну вот, — рассмеялся Поздняков, ставя бидон, — а мы вам еще двадцать литров.
Все весело рассмеялись. Однако бензин залили в бак машины, и Ваня, пожелав счастливого пути, сбежал вниз к избушке.
Несколько минут ехали молча.
— Что же ты скажешь дома, Алеша? — тихо, чтобы не слышал шофер, спросила Ольга притихшего рядом Алексея. — Катался с немолодой, но ветреной красоткой?
— Нет.
— Ах, да: был на тракте, срочные дела, срывались перевозки… куда вы теперь возите?
— Нет, Оля.
— Что же?
— Скажу: был с тобой, с моей первой женой… без которой мне очень трудно.
И снова молчание. Чудесное настроение, навеянное Ольге лесной сказкой, чужим, но удивительно чистым, не прятанным от людей счастьем, истлело, обуглилось в одном жгучем дыхании слова: жена! Первая жена!.. Бывшая жена!.. Бывшая! Значит, есть «не бывшая»? Настоящая? Которой не надо прятать себя? Как Олесе?.. Ну, а если первая любовь принадлежит ей, Ольге? Почему она должна считаться, жалеть того, кто воспользовался однажды выпущенным из рук ее счастьем?.. А было ли оно, счастье? А может быть, только мечта, самообман, та же сказка?..
Алексей взял ее руку. Ольга не отняла. Но и не ответила на пожатие. Так он держал ее руку в Москве, в далекое «было». И она отвечала ему на его ласку. А теперь?.. Нет, уж лучше остаться «бывшей», чем «второй», прятанной.
ЗИС-101 остановился против дома Червинской. Поздняков вылез из машины проводить Ольгу.
— Не надо, Алеша. И скорей возвращайся домой. Я и так виновата перед твоими…
— Оля, скажи: почему ты не ответила на мои телеграммы?
Даже в густом сумраке ночи было видно, как заблестели поднятые к Алексею глаза Ольги.
— Какие? Когда?
— Ну… ты же знаешь, о чем я спрашиваю. Впрочем, можешь не отвечать. Я был виноват больше, чем ты…
Ольга стояла, силясь понять, о чем ей говорил Алексей. И вдруг страшная догадка осенила ее…
— О каких телеграммах говоришь ты, Алеша!?
Алексей схватил ее руки, метнувшиеся к нему. Его сердце забилось лихорадочно, с болью.
— Значит… это был обман, Оля?.. Он обманул меня?.. Тебя?.. Убил нашего ребенка?
Ольга качнулась, со стоном схватилась за руку Позднякова. Алексей поддержал ее.