Сицилианская защита
Шрифт:
– Спасибо, товарищ секретарь!
– обрадовались ребята и собрались уходить.
Ты тоже поднялся.
– Задержись на минутку, Левой,-попросила Джуля.
– Я, конечно, обязательно займусь матрацами, но впредь ты старайся не забывать моей фамилии. Понимаешь, здесь мы в официальной обстановке...
– Хорошо, товарищ Терзян,- улыбнулся ты и поспешил нагнать ребят.
Возле котельной, обоюдодовольные, вы распрощались...
Ты и ребята...
На тротуарах было скользко. Накануне вечером
Дошли до парка в конце нашего квартала. Я помог Вагану перетащить коляску через канаву.
– Я знаю, где есть две скамейки,- сказал. Ваган.
– О них, видно, позабыли. Странное делo, зимой все скамейки в парках почему-то убирают. Будто в это время года люди не гуляют и им не хочется иногда посидеть...
Скамейки стояли совсем близко: одна цротив другой.
На одной уже сидели парень с девушкой. Завидев нас, они стали беспокойно наблюдать за каждым нашим шагом...
Детская коляска окончательно встревожила их.
Я невольно замедлил шаги. Но Ваган, опустив голову, непоколебимо приближался к скамейкам.
Парень, обнимавший девушку, незаметно для нас снял руку с ее плеча и чуть отодвинулся.
Мы сели.
– Славная погодка,- сказал .Ваган.
Я кивнул. Мой сосед покачивал коляску, потому что ребенок вдруг громко заплакал.
– Прикрой ему лицо.
Ваган расправил одеяльце так, что остались видны только нос и глазки младенца.
Убедившись, что мысели прочно, влюбленные о чем-то зашушукались, потом вскочили и, бросив сердитый взгляд на нас, "стариков", медленно направились к выходу.
– Вспугнули мы бедных,- сказал я.
– Кого?.. Их?
– Ваган махнул рукой.- Пусть бы себе сидели. Подумаешь...
Ребенок вскоре заснул. Из его маленьких ноздрей шел белый пар. Мороа ярко разрумянил щечки.
– Отойдем в сторонку, покурим,- предложил Ваган.
Мы пересели на другой конец скамейки, подальше от коляски, и закурили. Я затянулся неохотно,
– Уж не влюбился ли ты?
– спросил вдруг Ваган.
– Я?
– Да. Ты все уходишь от прямого разговора. Чует мое сердце, что-то от меня таишь.
День уже был на .исходе. Смеркалось. В саду объявились тени. Они кружили вокруг нас. Выжидали, когда мы наконец освободим скамейку.
Две тени приблизились к нам вплотную, и юноша простуженным голосом попросил: - Нельзя ли одну из скамеек?..
Я пересел к Вагану. Парень взялся за один край, девушка за другой, c намерением церенести скамью. Но девушке явно недоставало сил, и парень занервничал.
– Давайте помогу, - предложил я, вставая. И взялся за скамью рядом с девушкой.
Она с, облегчением опустила руку.
– Э-э, да ты понимаешь их!
– улыбнулся Ваган, когда я снова сел рядом с ним.- Я тоже был такой до женитьбы. Придешь иной раз в парк, и везде старики стучат костяшками, в нарды играют. Нет чтобы пойти за внучатами присмотреть, сидят, все скамьи,занимают.
Между деревьями носится ветер. С сумрачного, затянутого тучами неба лениво падают крупные хлопья снега.
– Я люблю, Ваган,- сказал я.- Другую люблю...
– Говорил ведь!..- оторопел Ваган.- Выходит, Асмик узнала и...
– Асмик ничего не знает, Ваган,- сказал я.- Может, потому так и получилось, что она ушла...
– Как получилось?
– И сам не понимаю ничего.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
В лабораторию аошла не Седа, а настоящая Снегурочка, и от ее голоса зазвенели стеклянные пробирки.
– Никакого настроения работать! Пойдем погуляем!
– сказала она.- Какой снег валит... Последний, наверное, в этом году.
– Хоть бы днем предупредила,- растерянно протянул я.- А то что же получается?
– Звонила тебе, но ты уже вышел. Вставай же. Такой вечер! Ну, что насупился? Тебе это очень не идет. У-у, каким стал, просто страшно.
Седа ласково провела по моему лицу озябшими ладонями.
– Идем, Левой, прогуляемся. Ну же!..
– Бросить работу!..- укоризненно глянул я на Седу, надевая пальто.
– Ну и что? Отдых столь же необходим...
– Отдых и верно дела важное!
И, погасив свет, мы вышли из лаборатории. На улице я взял Седу под руку.
– Есть у меня некая формула... Не говорил тебе?..
– Не помню. Наверно, не говорил.
– Точнее, это формула Эйнштейна: Х=А+В-)-С. Что значит, успех в жизни слагается из работы, отдыха и из умения держать язык за зубами.
– Интересная формула,- заметила Седа.- Работа, отдых... Вот только, значение "С" мне не нравится.
– Почему?
– встревожился я.
– Мне думается, такое значение "С" в итоге трансформируется в принцип пресмыкания.
– То есть как это?
– Ну, а что, по-твоему, означает держать язык за зубами? Кто держит язык за зубами? Во-первых, карьеристы. Чтобы их, не дай бог, не заподозрили в неблагодарности. Во-вторых, равнодушные, которым все едино, лишь бы их не касалось. И наконец, молчать во всех случаях - значит попросту пресмыкаться.
– Не слишком ли ты строга?
– Нет, Левой, не слишком...
– Но послушай... Я не карьерист, не равнодушный человек и, кажется, не подхалим, а?..
– Так что же, ты приспособился к этой формуле?