Сицилианская защита
Шрифт:
Я как тень проскользнул по коридору, оказался у дверей лаборатории и повернул ручку.
Яркий свет ударил мне в лицо. Я прикрыл глаза руками и услышал возбужденный голос:
– Наконец-то явился. Смотри, какой странный полимер получился!
Они не спешили.
Шагали молча на некотором расстоянии друг от друга.
Катились минуты. Чтобы потом сложиться в часы. Седе и Левону казалось, что они стоят, а мимо, бесшумно дребезжа, протащился старенький, допотопный трамвай.
Они молча остановились у дома
Он почувствовал ее теплое дыхание.
Наклонился к ней. Его лицо погрузилось в волосы Седы.
Губы чего-то, искали.
А Седа вдруг сказала: - Знаешь, Луиза, помирилась с Араиком.
– Не знаю,- ответил Левой.- И не хочу знать.
– Они помирились, и я очень рада,- продолжала Седа.
– Седа...
– Спокойной ночи, Левой.
– Седа...
Седа взбежала вверх по лестнице.
– Седа!
– закричал Левой.
Это был не я. Мне кажется, это был другой, совершенно другой Левой.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ
Я увидел пылающее лицо Луизы. Увидел ее широко раскрытые глаза и услышал почти шепотом сказанное ею слово:
– Гадина.
Рубен попытался улыбнуться. Потом беспомощно взглянул на нас. Седа смерила его с ног до головы, а я отвел глаза,
– Гадина!..
Луиза все повторяла это липкое слово.
Рубен молча вышел из лаборатории.
А Луиза всхлипнула от обиды. Седа безуспешно пыталась ее успокоить.
"Ты должен был тут же с ним разделаться и, однако, смолчал!" - шепнул мне в ухо тот, другой Левой, и я провел рукой по глазам, чтобы он исчез, не провоцировал меня.
"Дурак,-буркнул я мысленно.-Дурак. Это не в моих принципах".
Другой Левой появился на гладкой поверхности пробирки и с выражением сожаления уставился на меня.
Я тряхнул пробирку. Но он и не собирался вылезать оттуда.
"Ничего себе принцип! Спешишь умыть руки, не коснуться этой мерзкой рожи?!" Дабы не нанести ущерба научно-исследовательскому институту, не раскокать стеклянную пробирку о паркетный пол, я осторожно положил ee на стол и отошел в сторонку.
Теперь тот Левой, перебравшись на никелированную поверхность рефлектора, отвратительно гримасничая, пытался вывести меня из терпения.
"Принцип есть принцип!
– мысленно отвечал я ему.
– И измена принципу бесхребетность".
"Ложь, Ложь! Ложь!
– напустился на меня с никелированной поверхности мой судья, имевший отдаленное сходство со мной.
– Ты всегда был зрителем. А всякого рода Рубенам такие и нужны. Только зрители. Ты, конечно, можешь утешать себя, называя это принципом. Но это совсем не то!" - он скривил рот, и, словно чудом, лицо его вытянулось во всю длину рефлектора, как отощало.
Мне не хотелось спорить с этим дураком, и я подошел к девушкам.
– Что произошло?
Луиза
– Ну что, еще могло произойти? Ведет себя непристойно, привязывается к девушке. Настоящий хулиган.
– Седа протянула Луизе платок.
– Очень на него похоже,- сказал я.- в таких случаях надо прижучить, чтобы держал себя в руках.
– Вон что?
– удивилась Седа.- А я и не знала. Хотя вообще-то была близка...
– Он и к тебе пристает?
– перебил я ее.
– Бывает,- сказала Седа.
– Пусть только попробует!..
– Не стоит с ним связываться, Левой,- вздохнула Луиза.- Честное cловo, не стоит.
– Не расстраивайся, Луиза,- успокоил я.
– Да ничего... Но ты держись от него подальше. Знаешь, он ведь уже и с Айказяном сблизился.
– Ну и что?
– Изо всех сил в доверие втирается.
– Не удивительно. Но я пока не замечал... Тем хуже для нашего шефа.
– Он то и дело хвастается своей дружбой с Айказяном,- продолжала Луиза.- И мне все обещает замолвить перед ним слово и еще все время твердит, мол, если Айказян захочет, он в течение года сможет защитить кандидатскую диссертацию.
– Очень может быть,- заметил я.- А ты не веришь?
– Верю...
– Прекрасно. Если ты веришь ему, поверь немного и мне. Чем больше он будет стелиться, тем скорее исцарапает свое пузо, а не наше, простите за грубость.
Седа рассмеялась: - Я и не подозревала, что ты человек с юмором, Левой.
– Но, во всяком случае, не шут,- обиделся я.
– Я плачу, а вы смеетесь!
– вскричала Луиза.
Я решительнo толкнул дверь в кабинет Айказяна. Шефа не было. На диване сидел Рубен.
Я вошел, прикрыв за собой дверь.
– Видал, как меня осрамила твоя распрекрасная сотрудница,- улыбаясь сказал Рубен.- Недотрога. С луды свалилась. Терпеть не могу ломак. Корчит из себя святую. Ты, надеюсь, на меня обижаться не вправе. Женатый человек. Я тебе помочь хочу... Ну, нто таращишь глаза? Эта. святоша Седа по уши в тебя влюблена. Я стреляный воробей, насквозь вижу этих краль...
Говорил он не переводя дыхания. Я терпеливо дослушал его.
– Давно уж вижу!
– продолжал Рубен.- Попадешь в беду, чего доброго. Не дай бог, дойдет до жены. Вразуми помощницу, пока не поздно...
Наконец Рубен замолчал. Он ждал моего ответа. И я ответил... Рубен сразу же выпрямился. Потом встал, сунул руки в карманы и, посвистывая, прошелся по кабинету, всем своим видом показывая, что не придает моим словам никакого значения.
– Кто ты, сотрудник института или шут из балагана?!
– повысил я голос.
– Я Арлекин,-сказал он и продолжал старательно насвистывать.
– Что тебе надо здесь в рабочее время?
Рубен бросил на меня презрительный взгляд.
Потом сказал: