Сицилианская защита
Шрифт:
Девушка уже изрядно утомила меня, а Седа, как назло, поднималась но склону черепашьими шагами.
– Ты, я вижу, уже готов изменить мне, Левой?
– заметив нас, веcело крикнула Седа.
– Ни в коем, случае, - улыбнулся я.
– Просто девушка не хотела оставить меня в одиночестве.
– Ну конечно!
– сказала Седа.- Не упускаешь случая.
Я растерянно оглянулся. Но назойливая девушка уже исчезла.
– Жалеешь? Может, я действительно помешала?
– спросила Седа.-Беги
Мне не нравились ее подковырки, но Седу это мало беспокоило. Наоборот, она казалась довольной, считая, что бьет в цель.
Был уже поздний вечер.
Мы молча сняли лыжи, подняли дорожную сумку из-под облетевшего до последнего листка дерева и медленно зашагали в сторону поселка.
– Найдем ли мы ночлег?
– забеспокоился я.
– Не бойся. На улице не останемся,- сказала Седа.
Уже совсем, стемнело, когда мы добрались до турбазы.
Было бы удивительно, если бы там оказались свободные места. Из Дома творчества писателей нас тоже выставили.
А о гостинице не могло быть и речи.
Я с отчаянием взглянул на Седу.
– Не волнуйся,- сказала она.
– Мы останемся на улице.
– Ну и паникер же ты! Лучше давай попробуем постучаться в любую дверь!..
Постучались.
Хозяин с сожалением сказдл, что у него уже есть такие, как мы, гости. Пришлось извиниться, и, неуверенно ступая в темноте, мы подошли к следующему дому.
– Плохи наши дела,-посетовал я.-Те, кто подальновидней, заранее позаботились о ночлеге. А мы...
– А мы любезничали с незнакомыми девушками!
– съязвила Седа.
Хозяину было, наверно, лет сто.
– Пожалуйста, пожалуйста,- сказал он, не спрашивая, кто мы и чего хотим. О нашем положении красноречиво свидетельствовали лыжи и наши лица с написанным на них отчаянием.
Вошли в дом.
В маленькой комнате полыхала раскаленная чугунная печь и пахло паленым.
– Присаживайтесь,- предложил хозяин.
Мы сняли куртки и некоторое время не отходили от печки, грелись.
– Сын с невесткой в город уехали,- сказал старик.Я тут один,остался. Рад, что вас ко мне занесло. Не выношу одиночества. Чем одному, лучше помереть. Вы из Еревана, да? Потому спрашиваю, что приезжают все больше из Раздана, Дилижана, из Кировакана. Можно подумать, там снега мало.
Разговорчивость старика грозила нам бодрствованием до рассвета.
– Чайку бы нам, отец. Не найдется ли?
– спросил я.И еще просьба, приютите нас на ночь. Не то придется на улице ее коротать...
– Будет вам и ночлег,- успокоил он нас.- И чаем напою, и спать положу. А вы, никак, студенты?
– Нет, работаем. В научно-исследовательском институте,- сказала Седа, доставая пироги из наружного
– Да?.. Это хорошо,- сказал старик.- На будущий год внук у меня влнститух поступать будет. Вы, выходит, люди полезные. Говорится в народен сделай добро и хоть в воду его брось - не утонет, всплывет.
– Это верно, отец,- смеясь сказала Седа.- Садитесь, поужинаем вместе.
– Спасибо,- отказался старик.- Так в каком вы институте работаете?
– В научно-исследовательском,- ответила Седа.
– Ну-ка, напишите это на бумаге" Я четко вывел: "Научно-исследовательский институт".
Старик заботливо сложил листок и спрятал за пазуху.
– Сколько с нас за ночлег приходится, папаша?
– спросил я.
– Пустяки. С вас ни копейки не возьму.
Мы наспех поужинали. Седа убрала со стола.
– Раз вы ереванцы, знаете, наверно, Варданяна, - сказал хозяин.Внучатый племянник мой, брата внук. Он там большой человек!..
– Не знаем такого, отец,- сказал, я.
– Жа-аль, - протянул он.-Вы, верно, очень устали, а? Спать хотите?
– Да.
Он встал с тахты и провел нас в соседнюю комнату.
– Кровать широкая, поместитесь,- сказал он.- При свете хотите спать, пожалуйста, а нет - выверните лампу. У нас не как в городе...
Я с ужасом слушал его.
– Как же так?..
– не выдержал я.- На одной кровати?
– Да, да,- сказал старик.- Другой нет. А в городе теперь муж и жена отдельно спят?
– простодушно спросил он.- И чего я пристал к вам. Нынче на все новая мода. Спокойной ночи.
И он осторожно прикрыл за собой дверь.
Я беспомощно огляделся и сел на стул.
Седа натянуто засмеялась.
– На полу постелю,- решил я.
Но лишней постели не было.
– Возьми себе одеяло,-предложила Седа,-а я обойдусь покрывалом. В доме, благо, тепло. А теперь гаси свет, Левой.
Я поднялся на стул, чуть вывернул лампочку, она погасла.
– Экономия энергии,- попытался сострить я и, закутавшись в одеяло, лег на разостланный на полу палас.
Я смотрел в темную пасть окна, где мерцали холодные зимние звезды, и слушал, как раздевается Седа.
Потом, спустя много-много времени, она спросила:
– Левой, ты не спишь?..
Я зарылся лицом в волосы Седы, разметавшиеся на подушке.
Седа прерывисто дышит.
Нежно гладит меня.
– Не уходи, Левон...
ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ
Все обитатели дома уже, наверно, спали, кроме Арус, которая стирала в ванной комнате.
– Ваган не спит?
– спросил я.
Арус выпрямилась. Мокрой рукой стерла пот со лба и сказала: - Нет еще.
Я тихонько вошел к ним в комнату.