Сиэль. Следы на снегу

Жданова Алиса

Стоило мужчине сесть, я тут же пододвинула к нему чашку и тарелку с тортом. Он одобрительно посмотрел на выпечку, украшенную пышной шапкой крема, и, отломив кусочек вилкой, отправил в рот.

– Ммм, как вкусно, – тут же сказал он. Его выражение лицо тоже говорило о том, что ему нравится, но я, уже почуяв что-то не то, спешно отрезала кусочек себе и успела попробовать, прежде чем мужчина остановил меня.

– Как вы это ели? – с ужасом спросила я, забирая у него тарелку. Торт был невкусный. Нет, он был кошмарно, отвратительно невкусный! Я вдруг запоздало осознала, что в кухне

спозаранку было совсем темно, и, похоже, я перепутала банки и вместо сахара вбухала в тесто соль. Целых два стакана! И господин Эттрейо это ел! – Простите! – я тут же молитвенно сложила руки. – Простите, что вам пришлось это пробовать!

Наверное, голос у меня был совсем несчастный, потому что мужчина, вздохнув, вдруг взял мою руку и легонько сжал:

– Главное – то, что ты хотела обрадовать меня, Сиэль. Спасибо, я очень тронут. Ты же, наверное, встала еще до рассвета, чтобы испечь это.

Дракон был совсем близко, и мое сердце вдруг застучало так, что я испугалась, что оно вырвется из груди. Я могла видеть свое отражение в его серых, туманных глазах. Прикосновение мужчины жгло огнем, хотя, по сути, из нас двоих именно я была огненным существом, и я никак не могла придумать, что бы мне такое ответить. Нужно что-то срочно сказать. Что-то умное. Даже не умное, а что угодно, лишь бы перестать молча пялиться на него!

– Пойдем, впереди еще много работы, – внезапно резко отстранившись, дракон встал, и я выдохнула. Голова шла кругом.

– Но… как же завтрак? – растерянно спросила я. Он же ничего не съел!

– Позавтракай сама и приходи в кабинет, – распорядился мужчина на ходу и скрылся из виду, а я тут же стукнула себя по лбу. Вышло звонко, наверное, потому что мозга там было не сильно много. Вот же… глупая девчонка! Теперь он из-за меня останется голодным…

В голову закрались страшные сомнения. Госпожа Илмон знала, что я буду готовить торт. А не она ли подменила сахар на соль? Чтобы выставить меня криворукой дурочкой, которая даже не может освоить выпечку? Что ж, у нее получилось.

Расстроенно вздохнув, я наскоро перекусила булочкой. Затем сбегала на кухню и отдала торт дворовой собаке. Та не стала его есть и лишь, понюхав, грустно посмотрела на меня. Извинительно пожав плечами, я нагрузила поднос нормальным завтраком – кофе, беконом и яичницей – и пошла в кабинет. Перед дверьми я с минуту помедлила, решаясь – ведь лорд Эттрейо сказал мне, что не будет завтракать, а я тут самовольничаю – но все же, локтем открыв дверь, прошла внутрь.

– Господин Эттрейо, – опасливо приблизившись к столу, я водрузила перед ним поднос. – Простите, из-за меня вы остались без завтрака. Прошу, съешьте что-нибудь.

Он убрал от лица письмо, которое читал, и посмотрел на поднос перед собой. Я замерла в ожидании бури, вжав голову в плечи. И она не заставила себя ждать.

– Я же сказал, что пропущу завтрак, – медленно произнес он, откладывая лист и поднимаясь с места. – Зачем ты это принесла?

– Я принесла вам завтрак, потому что заботится о господине – моя обязанность, – отозвалась я, пытаясь скрыть дрожь в голосе. – Даже если вы приказали этого не делать, – и я протянула руку, ожидая, когда он стукнет по ладони линейкой.

Однако мужчина не сделал этого, а лишь наклонился ко мне. Я замерла под его взглядом, как кролик.

– А кто наделил тебя такими обязанностями? – спросил мужчина, и я дернулась, как от удара. Это было жестоко. Действительно, я не жена, не наложница и даже не слуга. Я… собственно, непонятно кто. И обязанности у меня неизвестно какие.

– Никто, – отозвалась я. – Может, тогда вы скажете мне, что у меня за обязанности?

Больше всего на свете я боялась, что лорд Эттрейо скажет, я ему не особо нужна, и прогонит. Куда мне тогда идти, как жить? Без него.

Однако дракон не сказал ничего такого. Вместо этого, вздохнув, он окинул меня взглядом и произнес:

–Ты права. Ты уже достаточно выросла. Готовься к церемонии. Пора сделать тебя Эттрейо.

Мне показалось, что я ослышалась. Он хочет… сделать меня Эттрейо? То есть… взять в жены?

Подняв на мужчину пораженный взгляд, я переспросила внезапно пересохшими губами:

– Что вы имеете в виду?

Все-таки он не похож на потерявшего голову от любви. И госпожа Илмон до сих пор тут. Но дракон же сам сказал! На моем лице начала медленно расползаться улыбка, а в сердце затеплилась надежда. Неужели я все же не безразлична ему? Тому человеку, которому принадлежит мое сердце? Мы поженимся, и будем вместе, и…

– Пора принять тебя в род, – объяснил господин Каэл, и птички, было запевшие в душе, разом умолкли. – Поверенный уже подготовил документы. Ты слишком взрослая, и удочерить я тебя не могу. Поэтому просто станешь моей официальной воспитанницей, полноправной Эттрейо.

Удочерить… Я пошатнулась, старательно удерживая на лице улыбку. Получается, он и не думает обо мне, как о привлекательной девушке. Для него я просто мелкая воспитанница. Какой кошмар…

– Спасибо, господин Эттрейо, это огромная честь, – произнесла я, продолжая улыбаться. – Я могу идти? Готовиться.

– Да, иди. Описание ритуала найдешь в библиотеке, – распорядился дракон и снова уткнулся в свое письмо.

Я же, чувствуя, что мышцы на лице уже сводит от улыбки, вышла из кабинета и, привалившись к коридорной стене, сползла на пол.

Кошмар. Я решила, что лорд Эттрейо хочет взять меня в жены. А он просто имел в виду, что собирается принять меня в род.

И что еще хуже, он использовал слово «удочерить». А люди не говорят такого о ком-то, к кому испытывают влечение.

Госпожа Илмон зря суетилась, меняя сахар и соль местами на кухне. Ей явно нечего опасаться.

Драконья империя – страна, в которой уважали традиции и соблюдали зуболомный этикет. За годы жизни в поместье Эттрейо я успела изучить и придворные правила приличия, и те, что требовались для обычной жизни, но теперь мне пришлось идти в библиотеку и искать книги, потому что я не представляла себе, как нужно готовиться к ритуалу.

Найденная книга порадовала меня знанием о том, что принятие в семью – это обряд, по значимости сравнимый со свадьбой. Посторонний человек входит в дом и становится семьей, и эта связь продлится всю жизнь. Если, конечно, приемыш не разочарует новых родственников, и его не изгонят.