Симфония времени и медные трубы
Шрифт:
Глава 13
Занятия оркестра были в полном разгаре, когда вдруг хлопнула входная дверь и вошёл посыльный штаба.
– Товарищ старший лейтенант! – обратился он к Егорову. – Вас вызывает начальник штаба. Немедленно, – и доверительно, по-свойски, добавил: – Там приехал какой-то начальник по вашей части!
Старшина Сибиряков сейчас же вскочил, очень внимательно осмотрел Егорова, всё ли у него в порядке, не сделает ли ему каких-нибудь замечаний приехавший начальник. И сейчас же
– Уборка, товарищи! Немедленно. Всё до блеска! Пусть посмотрит начальник, как живёт оркестр в лесу. И всем побриться, пуговицы начистить, сапоги до блеска довести…
Не успел Егоров выйти из домика, как там уже закипела работа.
Егоров никогда ещё не встречался с оркестровым начальством. Посещали его концерты в своё время руководящие работники Комитета по делам искусств, работники Главного управления музыкальных учреждений, но впервые в жизни он шёл на встречу к «начальнику по оркестровой части»! Что несла с собой эта встреча, Егоров не знал, но, как это ни странно, был он совершенно спокоен.
В коридоре штаба его встретил Калерин, дежуривший в этот день по части, и шепнул, что приехал инспектор военных оркестров и что ждёт его в кабинете начальника штаба.
Егоров подошёл к кабинету Безродного, постучал в дверь и, услышав «Войдите», открыл дверь и шагнул в кабинет. Приложив руку к шапке, доложил о прибытии.
– Старший лейтенант Егоров по вашему приказанию прибыл!
И, только доложив, увидел, что помимо Безродного в кабинете находится ещё один человек. Человек этот был невысоким, в отлично сшитой шинели, со шпалой в зелёной петлице, он сидел на стуле около окна и внимательно смотрел на Егорова.
– Знакомьтесь, Егоров! К нам приехал инспектор военных оркестров интендант третьего ранга Сенский. Ему поручено ознакомиться с оркестром нашей части и, если надо, помочь ему, – обратился Безродный к Егорову.
Егоров сделал несколько шагов в сторону Сенского, но Сенский опередил его. Он быстро вскочил со своего стула, подбежал к Егорову и не взял его руку, а порывисто, крепко обнял его и быстро заговорил:
– Вот ведь, и не думал никогда, что я тебя встречу! Егоров! Дорогой! Да помнишь ли ты меня? Ну-ка, припомни!..
И Егоров вспомнил! Вот как бывает! Да! В консерватории они были почти в одно время. Сенский учился на оркестровом факультете и считался очень даровитым валторнистом. Он не чужд был и композиторству, но с ещё большим увлечением занимался оркестровкой для духовых оркестров. Он и тогда был такой же, как мячик, упругий, подвижный, всегда весёлый, жизнерадостный. Но был он примерно на два курса старше Егорова, окончил консерваторию, когда Егоров был ещё студентом, и как-то исчез с горизонта. Сенский был хорошим, добрым товарищем, он всегда был готов поделиться всем, что у него было, а самое ценное – он всегда мог подсказать, где можно найти временную работу, чтобы иметь возможность обновить костюм или улучшить питание. Сенского любила вся консерватория, даже, вероятно, и такие строгие профессора, как А.Д. Гольденвейзер и А.Ф. Гедикепо, по своей специальности не имевшие к Сенскому прямого отношения. Знала же Сенского не только вся консерватория, но, кажется, и вся Москва.
Да, это был Дима, Дима Сенский. Егоров с большим удовольствием обнял его. Они крепко, по-мужски, расцеловались. Безродный с удовольствием смотрел на эту сцену. Вероятно,
– Значит, старые друзья? Это приятно! – сказал он. А затем обратился к Сенскому и сказал:
– Так вы, товарищ инспектор, пройдёте с товарищем Егоровым в его хозяйство? А обед я вам закажу, потом Егоров проводит вас в комнату командира части, в столовой. В 18:00 я буду в штабе, вечером мы увидимся, а там будет видно.
– Да, да… – торопливо ответил Сенский. – Мы пойдём с Егоровым, а потом всё будет ясно. Идём, дружище!
Выйдя из штаба, они направились к оркестровому домику.
По дороге в оркестр Сенский участливо расспрашивал Егорова о том, как он попал в эту часть, почему не обратился своевременно в Инспекцию военных оркестров РККА с тем, чтобы быть назначенным в «стоящую часть», расположенную в большом городе, с большим штатным оркестром, как он построил свои взаимоотношения с командованием части, не обижают ли его представители командования, доволен ли он своим оркестром, и ещё массу вопросов задавал он, вопросов, бесспорно жизненных, но чересчур уж направленных в сторону личного благополучия. Егоров старался отвечать ему подробно, но на вопрос о просьбе дать ему хорошее назначение в Инспекцию военных оркестров ответил кратко:
– Но ведь и здесь оркестр штатный, и здесь кто-то должен быть! В данном случае этим «кто-то» оказался я. И почему Инспекция военных оркестров должна была дать мне лучшее назначение? Кто меня знает в Инспекции, а я Чернецкого знаю только по рассказам да по анекдотам.
В это время они подошли к дому. Навстречу им из дома выбежал старшина Сибиряков и дежурный по оркестру Зуев. Они блистали ярко начищенными пуговицами, сапогами и только что выбритыми щеками.
Зуев, ловко соскочив со ступенек крыльца, стал в положение «смирно» и заорал во всю свою мочь, а голос у него был сильный, хотя и не певческий! С хрипотцой! Затем, подскочив к Сенскому, он таким же фортиссимо отрапортовал:
– Товарищ капитан! Оркестр проводит самоподготовку. Дежурный по оркестру красноармеец Зуев!
– Отлично! Только я не капитан, а интендант третьего ранга…
Зуев отошёл в сторону.
Егоров познакомил Сенского со старшиной и заодно сказал, что лучшего помощника и товарища он в своей жизни не видел. Сенский понимающе улыбнулся. Они вошли в помещение.
Да! Тут уже и Сибиряков, и все музыканты превзошли себя! Помещение блистало чистотой. Порядок был наведён великолепно. А сами музыканты были выбриты, подтянуты, все были в белоснежных подворотничках.
Сенский от удовольствия даже зажмурился!
– Ну, братцы мои, красиво живёте! Порядок у вас – образцовый! Внешний вид – хоть в столицу, на парад, на Красную площадь! Отлично! А вот как инструменты-то ваши себя чувствуют? – И, повернувшись к Егорову, спросил: – Это те самые, геройски добытые?
Тут, к ужасу Егорова, Сенский подошёл к вешалке с инструментами, снял один из альтов, вынул из кармана белоснежный платок и… полез им в раструб… Егоров, гражданский человек, не знал и не подозревал, что именно таким способом проверяется качество чистки «материальной части» в армии и флоте, чистки не только музыкальных инструментов, но и орудий, да, да, артиллерийских орудий, и даже, в своё время, и коней в кавалерии.