Симфония времени и медные трубы
Шрифт:
– Я очень доволен, товарищ майор! По совести говоря, не ожидал в такой глуши, в таком «заповеднике», уж извините, в таком диком месте, найти такой оркестр! Но оркестр оркестром, а каков у них порядок?! Каков внешний вид?! Честно говорю, в городских гарнизонах хуже. Я объявил им благодарность, так что прошу вас зафиксировать это в приказе.
– Обязательно! Только вы уж не забудьте, для основания актик-то напишите. Приказ любит форму!
– Акт напишу сейчас же. После обеда. Капитан говорил, что с восемнадцати часов он будет
– Отлично! Ну а если всё так хорошо, то надо отметить это за столом.
Рамонов подозвал заведующую столовой, и та, очень быстро сходив куда-то, поставила на стол бутылку водки. Это было столь неожиданно, что Егоров даже растерялся.
Рамонов разлил водку по стопкам и произнёс маленький спич: за успехи, за искусство, за победу. Стопка-то была единственной, хотя и вместительной, поэтому в спич надо было вложить всё важное и нужное.
Но обед в комнате командира части был совершенно таким же, как и в общей столовой, разве только суп был немного погуще.
Закончив обед, майор Рамонов поблагодарил Сенского за работу. Сенский же благодарил Рамонова за радушный, гостеприимный приём, за заботу об оркестре, пообещал помочь оркестру нотным имуществом. Затем они тепло попрощались и пошли вместе с Безродным в штаб части.
Сенский написал акт проверки оркестра в очень хороших тонах, объективно, лаконично, отметил все достижения оркестра, упомянул о своей благодарности, объявленной личному составу, и пожелал дальнейших успехов. Безродный, очевидно, остался доволен актом, так как сейчас же подозвал одного из штабных командиров и приказал сформулировать пункт с благодарностью оркестру от инспектора, с тем чтобы включить его в завтрашний приказ по части.
– Великолепно! – сказал Сенский.
– Теперь подумаем или об отдыхе, или об отъезде. Когда у вас будут машины в Влг**? – спросил он у Безродного. – Ах, завтра утром! Значит, можно ночь поспать! Ты где обитаешь? – спросил он у Егорова.
– Да мы устроим вас в моём кабинете, – сказал Безродный. – Сейчас скажем дежурному, он принесёт бельё, на диване постелит, и чудесно…
– А вот пусть он всё это отнесёт к Егорову. Мы с ним и поспим, и поговорим, и старину вспомним, и нашу мирную жизнь! Ты не против, Егоров?
– Я буду очень рад! Пойдём!
Товарищей по жилью Егоров познакомил с Сенским, все они, кажется, понравились друг другу. Вечер прошёл очень оживлённо, и никто не возражал против того, что Сенский и Егоров всю ночь почти прошептались. Им, конечно, было что вспомнить.
А утром, по дороге в штаб, Сенский огорошил Егорова:
– Ты знаешь, что я придумал? Чудесное дело! Я тебя переведу? Ну что это за жизнь? Лес, трущоба, дичь! Назначим тебя дирижёром в пулемётное училище! Город А** хоть и север, но город большой, культурный. Можешь в нём работать, совместительствовать! Оркестр большой, на манер окружного, показательного. Давай-ка!
– Дима! Ты как-то неожиданно всё преподносишь!
– Что ты толкуешь! В нашем положении приказ – это всё. Кто же посмеет подозревать нечестность, если ты будешь выполнять приказ? Нет, давай без разговоров!
Видя такую напористость Сенского, Егоров дал ему согласие подумать, списаться с женой, поговорить с товарищами, а потом сообщить ему.
Сенский уехал, взяв слово с Егорова, что он обязательно решит вопрос в смысле «да» и немедленно напишет ему.
Сенский произвёл хорошее впечатление на всех, а майор Рамонов даже позавидовал Егорову:
– Вот ведь какой хороший парень ваш инспектор! А ведь у него большие полномочия и права. А то наши! Приедут, походят и такую беллетристику напишут в акте, что потом за ними ещё десять поверяющих наедут!
Жизнь пошла своим чередом.
Глава 14
По дороге в оркестр, утром, Егоров встретил капитана Емелина. Капитан этот работал в политотделе и был всегда в курсе всех событий.
– Ну, брат! Новость интересная! Ты ничего не знаешь? – вместо приветствия обратился он к Егорову.
– Ничего не знаю. Какая же новость?
– Приехал новый комиссар части. Человечище в-в-во! – капитан показ большой палец. – По твоей части кумекает! Консерваторию кончил, в Тбилиси! По пению. Певец, значит. И академию политическую тоже прихватил! Голова!
– Ну и очень хорошо. Теперь будет у вас голова, а то все вы были без начальника!
– Он уже и о тебе спрашивал. Ты пойди к нему…
– Вызовет – пойду, а так, самому, здорово живёшь, по-моему, неудобно!
– Как знаешь. Но он вызовет!
Но новый комиссар не вызвал. Он пришёл в оркестр сам, во время репетиции.
Репетировали сюиту «Пер Гюнт» Грига. Егоров добивался точного исполнения штриха субито-пиано, музыка нравилась музыкантам, работали с интересом и увлечением, и никто не заметил, как открылась входная дверь и кто-то вошёл. Очевидно, прошло какое-то время до того момента, когда Сибиряков, вероятно, неожиданно подняв голову, увидел стоявшего у двери высокого, плечистого командира. Увидев его, Сибиряков быстро вскочил со своего места и дал команду «Смирно».
Егоров, обернувшись, увидел высокого командира в шинели, на петлицах которой алели три «шпалы», а на рукавах были красные звёзды.
«Старший батальонный комиссар? Значит, наш новый комиссар», – быстро сообразил Егоров.
Он чёткими шагами подошёл к комиссару и не торопясь, не комкая слов, отрапортовал:
– Товарищ старший батальонный комиссар! Оркестр вверенной вам части проводит учебные занятия в соответствии с расписанием. Военный капельмейстер техник-интендант первого ранга Егоров.