Синие лампы темного мира
Шрифт:
Больно. Сан едва не выронила оружие, закашлявшись кровью. Пока шло сражение, она даже не двинулась. Сначала растерялась, а потом почувствовала, как жжет внутренности, как спина ударяется о декоративный выступ стены. Девушка не могла понять, что происходит. Мир вращался и уплывал куда-то, а она сама оказалась в середине торнадо.
– Не сметь! – закричала Карпатова. – Не сметь! Убирайтесь!
Крик ее подхватил ветер, разнес на всю улицу-стрелу, так что с деревьев посыпались последние листья. Во рту – металл и соль, в голове – темнота. Один из пожирателей приблизился к девушке, остановился
«Уходите, иначе умрете» - сказала Сан или подумала. Не важно. Пожиратель ее услышал. Два светло-голубых глаза посмотрели на охотницу с обидой.
«Почему ты с ними?– так и читалось в них. – Пойдем к нам. Давай, насладимся свободой и светом. Эти улицы скоро будут нашими. Скоро все будет нашим»
Девушка снова согнулась от кашля, выплевывая на асфальт кровавые сгустки. Ей показалось, или в них появились белесые прожилки?
«Мы ждем тебя», - донеслось до нее отдаленное эхо.
– Убегают, они убегают! – А это уже рядом.
Тимофей радостно кривит рот, зажимая разорванный рукав. Одна из тварей все-таки его достала, когда он уже убил четверых. Рядом Дроздова беззастенчиво блюет. На ее счету только одна тень, которая все еще бьется в конвульсиях.
Сан разогнулась, из последних сил прицеливаясь в голову чудовища. Короткий выстрел заставил замереть черную тушу. Врагов надо добивать, друзьям – давать покой, но ни те, ни другие не должны так мучиться. Это единственная охотничья премудрость, которой Карпатову научили не в штабе.
– Ты как? – Михайлов подскочил к ней, хватая за ребра, плечи, руки. – Ранена? Александра, да ответь ты!
– Все нормально, товарищ капитан.
И правда, теперь она смогла вздохнуть. Только на губах и подбородке остались алые пятнышки. Заметив их, мужчина опустил взгляд на землю. А потом резко отпустил Сан. Короткий обмен взглядами, словно касание рапир. Конечно, Михайлов понял. Не умом, но чем-то другим. Сейчас, и Сан готова была поставить все средства со своей платежной карты, в этот самый момент, они с Александром были близки друг другу как никогда. Она отвернулась, будто капитан мог прочитать ее мысли. Ее сомнения. Ее намерения.
«Кажется, я кричала, - рассеяно вспомнила Сан. – Или нет?»
Открывала ли она рот? Действительно ли хоть один звук вырвался наружу? Теперь нельзя было наверняка что-либо утверждать, кроме того, что капитан точно слышал пронзительное: «Убирайтесь!» - в холодном октябрьском воздухе.
– Вижу, - процедил он. – Так, все собрались. Кумачов, можешь вызвать остальных по рации? Отлично. Двинули.
– Куда? – слабо откликнулась Катя.
– А ты думала, на этом все? Нет, дорогая, мы только начали обход. – Злорадности капитана хватило бы на семерых. – Давайте, шевелитесь.
Михайлов обернулся на своих подчиненных. Сан сунула пистолет обратно в кобуру и, старясь не смотреть на оставленные трупы, первой двинулась за ним.
Вся стычка заняла не больше трех минут. Вытянутые уроды с ногами-костылями теперь гордо вышагивали перед охотниками.
Мир без теней
Все
«Я ненавижу пожирателей».
Наверное, при жизни Евгений Голицкий считался славным малым. Но скульптор из всех его ипостасей выбрал лишь одну, гипертрофировав ее всеми возможными средствами. Сильные руки героя сжаты в каком-то странном жесте. Еще чуть-чуть, приподнять один из локтей, и поза вышла бы совершенно неестественной. В яблоках глаз застыла нечеловеческая злоба; распахнутое пальто тяжелыми крыльями трепетало на метафорическом урагане, обнажая рукояти пистолетов. Уже не защитник – просто уничтожитель, терминатор. Человек-программа, человек-орудие.
Вера опустила голову. Они уже обследовали парк и прилежащий к нему лесок. Когда экскурсионный автобус остановился, четверо охотников вышли из него последними и попытались как можно быстрее скрыться в темноте. Не до истории сейчас. Им надо позаботиться не о костях, лежащих под землей, а о будущем. Ручные фонарики выхватывали то ствол дерева, то куст, обливая их своим синим светом. Не то, не то. Вера двигалась впереди мужчин, глаза ее расширились, заполняя половину лица. Она напоминала гончую, которая никак не возьмет след, хотя уже учуяла намек на нужный запах. И в этот момент Ян впервые испугался.
«Что мы делаем?
– задал он вопрос. Но на этот раз речь шла не об их четверке, а обо всех землянах. – Куда мы все катимся?»
Вот именно. Катимся.
В том, что это не подъем в гору, наверх, обратно к ласковому Солнцу и прогрессу, Нерко перестал сомневаться, едва они нырнули в заросли. Нет, намного раньше, когда увидел настоящие глаза кабета. Немигающие, нездешние глаза существа более разумного, чем люди, и все же растерянного, как они.
«Я боюсь не меньше твоего, Я боюсь, Ян-капитан», - услышал Нерко голос подростка. И голос этот слился с торжествующим вскриком Веры.
– Быстро сюда! Я что-то нашла!
Нерко рванул за этим вскриком с такой поспешностью, будто его тянули на невидимой леске. Крючок он заглотил давно, при первой встрече с рядовой Матвеевой. Что ж, теперь беги, Ян-капитан. Тебе есть, за кого умирать.
Охотники выскочили на поляну. Травы здесь не было, ее полностью выжгло. Зато землю устилали сплошным ковром сломанные ветки. Деревца поменьше были вырваны с корнем, на уцелевших стволах также остались глубокие отметины. Такие мог оставить сбрендивший дракон. Или лежащая посреди железная штука, напоминающая бочку с вырезанной в одном боку круглой дырой. При ближайшем осмотре оказалось, что внутри «бочки» полно кнопочек, тумблеров и каких-то разноцветных трубок. На ощупь последние оказались шероховатыми и почему-то очень холодными.