Синтаксис любви
Шрифт:
Таким образом, даже Третья функция, обычно работающая против ее обладателя и совсем его не красящая, для “Гете” и в условиях демократии оказывается позолотой, и фактически весь его порядок функций обеспечивает беспроблемность политической карьеры. Короче,”Гете” — не только любимец богов, но и любимец избирателей.
Еще одной замечательной чертой характера “Гете”, связанной с 3-й Логикой, является то, что он как правило суеверен. Тот же Рейган каждое утро клал в карман заветную монетку, бросал соль через левое плечо, когда проливал что-нибудь, а перед едой избегал проходить по лестницам. Однако “Гете” не мистик, и побасенки такого рода для него вовсе не руководство к действию. По натуре
Безобидной склонностью к суевериям проявления 3-й Логики “Гете” не исчерпываются. Как всякая ранимая функция, она несет в себе прямую угрозу для окружающих. Именно с 3-й Логикой “Гете” связана, например, история одной из двух самых трагичных для русской литературы дуэлей. О психотипических особенностях гибели на дуэли Пушкина будет сказано в своем месте. Сейчас же речь пойдет о гибели Лермонтова.
При всей видимой незлобивости, терпимости, расслабленности, непробиваемости, как бы дремотности полубожества есть слово — и это слово “дурак”- способное превратить “Гете” в разьяренного быка, неожиданно молча, импульсивно приводящее в действие каменные кулаки его 1-й Физики. И трагические последствия таких вспышек нередки. Гибель на дуэли Лермонтова — один из самых печальных примеров подобного рода взрывов.
Несчастного убийцу Лермонтова — Мартынова современники звали “статуей командора” и описывали так: “высокий”, “красивый”, “молчаливый”, “благороднейший человек”.Мартынов был “Гете”. Поэтому приехав на Кавказ, Мартынов в соответствии со своей 1-й Физикой первым делом обрядился в утрировано “черкесский” наряд, да еще навесил на пояс неимоверных размеров кинжал. Насмешник и язва Лермонтов (“Ахматова”), конечно, не мог пропустить великолепный случай для издевки: карикатуры его на Мартынова составили целый альбом. Везде, где мог Лермонтов иронически характеризовал Мартынова как “горца с длинным кинжалом”. Все это Мартынов терпел по своему “Гетевскому” благодушию, но терпел до поры, пока между ним и Лермонтовым не встала женщина.
Дело в том, что до приезда Мартынова на Кавказ Лермонтов пользовался вниманием одной местной светской львицы. С появлением красавца Мартынова положение переменилось, львица перенесла свое внимание на него. Желчи у Лермонтова от этого обстоятельства, понятно, не убавилось. И вот на одной из вечеринок, где присутствовали все трое, во внезапно возникшей тишине на всю залу, как пушечный выстрел, прозвучало произнесенное Лермонтовым по-французски “пуаньяр” (кинжал) Мартынов побледнел, подошел к Лермонтову, сказал:”Сколько раз просил я вас просил оставить шутки при дамах,” — и вышел.
Вопрос о том, кто был инициатором вызова, остается спорным. Да, он, и не важен, дуэль в такой ситуации была неизбежна. Вечером, в грозу они сошлись. Мартынов подошел к барьеру, Лермонтов остался стоять на месте. Секундант скомандовал “два-три”, но выстрела не последовало. Охота драться у дуэлянтов явно отсутствовала. Напряжение нарастало. Раздраженный секундант закричал:” Сходитесь или я развожу дуэль”. И тут Лермонтов произносит фразу, стоившую ему жизни:” Я с этим ДУРАКОМ стреляться не стану”. Мартынов немедленно нажимает на курок, Лермонтов падает замертво.
Люди, знавшие обоих дуэлянтов, так оценивали это событие:” Как поэт, Лермонтов возвышался до гениальности, но как человек, он был мелочен и несносен.
Эти недостатки и признак безрассудного упорства в них были причиной смерти гениального поэта от выстрела, сделанного рукой человека доброго, сердечного, которого Лермонтов довел своими насмешками и даже клеветами
Наконец, есть обстоятельство, предоставляющее счастливую возможность, сказать о “Гете” несколько слов не только как о человеке, ученом, политике, литераторе, но и о проявлениях его психотипа в изобразительном искусстве.
Начать с того, что “Гете”, в силу 1-й Физики, из всех видов изобразительного искусства предпочитает трехмерное, т. е. скульптуру, пластику. Двухмерное искусство (живопись, графика) слишком эфемерны, слишком бесплотны для избыточно плотской природы 1-й Физики. Сам Гете был известным коллекционером копий античных скульптур, и его коллекция камей считалась одной из лучших в Европе.
Но, чтобы понять, не только что любит, но и как непосредственно проявляется психотип “Гете” в изобразительном искусстве, следует обратиться к творчеству одного из величайших скульпторов ХХ века — творчеству Генри Мура. Посетивший мастерскую скульптора еще при жизни Мура, архитектор рассказывал:”…скульптуры особенно хороши среди живой природы, ибо становятся частью ландшафта. В их тени прячутся от летнего зноя овцы, причудливые силуэты фигур сливаются с холмами и деревьями. Большинство работ Мура — деформированные женские фигуры: Толстозадые, с мощными бедрами и маленькими, почти декоративными головами. За ненадобностью голова может и вовсе отсутствовать: скульптор предпочитает разговаривать со зрителем языком тела…(3-я Логика?)”Сам Мур говорил о своем творчестве:” Одно из свойств, которое, хочется думать, присуще моей скульптуре, — это сила, прочность, внутренняя энергия..” Добавим от себя — и покой.
В рецензии на московскую выставку Генри Мура рассказывалось, что по мнению одной музейной смотрительницы, в течении нескольких дней прожившей среди скульптур Мура, пребывание среди них следует прописывать нервным людям вместо транквилизаторов, таким удивительным чувством равновесия и покоя наделены эти скульптуры. Действительно, вид могучих, исполненных внутренней силы, обычно лежащих женских торсов Мура действует необычайно умиротворяюще и в тоже время может послужить как иллюстрацией внешнего и внутреннего психического состояния“ Гете”.
АЛЕКСАНДР ПУШКИН
1) ЭМОЦИЯ (“романтик”)
2) ФИЗИКА (“труженик”)
3) ВОЛЯ (“ мещанин “)
4) ЛОГИКА (“школяр”)
Узнав о гибели поэта, князь Паскеевич писал царю:” Жаль Пушкина, как литератора, в то время, когда талант его созревал; но человек он был дурной”. Нас, с детства влюбленных в поэзию Пушкина, не может не покоробить такая характеристика, но, увы, с ней трудно спорить. Даже, если мы заменим слово “дурной” на более деликатное — “тяжелый”, эта подмена не обойдет того странного, на первый взгляд, противоречия, присущего Пушкинской натуре, что Пушкин-поэт был неизмеримо выше, лучше, чище и даже умнее Пушкина-человека. Однако данное противоречие не уникально, оно прямо проистекает из присущего всякому “Пушкину” порядка функций, где поэтический мотор — сильная, избыточная 1-я Эмоция противопоставляется ослабленной ранимой 3-й Воле, а вместе с Волей, как уже говорилось, и личности в целом.