Синтраж. Том 1
Шрифт:
Минута безмолвия. Две минуты без какой-либо реакции на его действия. Юноша продолжает стоять, пока не получает свой ответ в виде открытой двери и поджидающего за ней дрона-пажа.
— Организатор ожидает Вас в своём офисе, — оповещает дрон, — прошу, следуйте за мной.
И Ума Алактум, змей девяти искусств, Жнец, направляется за путеводителем…
***
Человек берёт со стола маску младенца и прикладывает к лицу, пока личина не застынет на месте, позволяя не беспокоиться о возможности быть узнанным. Самопровозглашённый судья, наблюдая трансляцию следующего за пажом участника, приостанавливает
А монах уже дошёл до самого центра песчаной площадки. Сопроводительный робот опускается достаточно низко, чтобы участник мог на него сесть, и юноша садится — обратного пути больше нет, есть только…
Нулла смотрит, как нарушителя возносят над зданиями, несут в невидимое обычному глазу место, в передвижную капсулу-офис широкого назначения. Судья знает, что при приближении к офису на секунду маскировка исчезнет, и участник увидит парящий в воздухе яйцеобразный транспорт. Но это только пока принимая гостя, транспорт будет держать открытым один из люков — дальше юноша исчезнет внутри штаба, и капсула скроется в поднебесной синеве.
Организатор садится в кресло и ждёт гостя. Уже можно услышать гулкое эхо шагов. Осталось совсем немного — через секунду можно будет озвучить заготовленное приветствие…
***
— Признаться, Ума, я слегка разочарован, — мужчина, скрывающий своё лицо за маской, даже не смотрит на прибывшего в офис участника, якобы уделяя всё внимание происходящему на экранах и визионах. — Да, я помню твоё имя, знаю, кто ты. Ты же в моём списке фаворитов. Не главный любимчик, конечно, но один из… Я многих выделил ещё до того, как начал продумывать эту игру. Ведь гораздо интересней наблюдать за успехом или неудачей участника, если ты его знаешь, не правда ли? Моё собственное реалити-шоу… Ты стал одним из моих любимых персонажей ещё на «Ребелентис». Право дело, я и не думал, что в конце турнир окажется настолько весёлым, что потребуется моё вмешательство…
Казалось бы, Нуллу интересуют события вчерашних испытаний, проецируемые визионами вдоль каждой стены, однако ни организатор, ни участник на самом деле не видят ничего, кроме угрозы в лице друг друга.
Ума молчит. В змееподобной неподвижности юноша смотрит на хищника гораздо более опасного, чем он сам. Нет во взгляде желания битвы, нет азарта, былого запала и даже подобия привычной улыбки. Всё, что от него осталось — внимательное изучение человека в белом костюме: кобра застыла перед мангустой.
— Так о чём это я? — продолжает Нулла. — Ах да, о разочаровании. Не принимай близко к сердцу, но я право предвидел всевозможные варианты развития событий, когда ты в столь броской манере попросил об аудиенции. Я был готов смоделировать четырнадцать вариантов покушения на мою жизнь твоей персоной. Но ты ввёл меня в заблуждение своим выступлением, когда сам даже и не думал на меня нападать. Я бы понял, усыпи ты мою бдительность беседой и напади в самый неудобный для меня момент, но ты даже этот вариант не рассматриваешь… Нет-нет-нет-нет-нет, даже не думай пытаться оправдаться. Всё, что ты можешь сказать мне по этому поводу, я уже знаю. Да, да, все совместные планы бегства с острова не возымели бы эффекта, даже соверши вы их все вместе. Возможно, поэтому ты решил действовать так, как считаешь нужным, не учитывая мнения других. Ты не напал на меня с порога, как учат современники,
Организатор щёлкает пальцами, все экраны гаснут, а над столом начинает проявляться чей-то силуэт. Обрывки звуков, плохо откалиброванная голограмма — всё это говорит о том, что звонок с острова обрабатывается несколькими видами защиты.
— Ах, да, — вспоминает мужчина, — не стой столбом, присядь.
К столу катится прозрачный шар и принимает форму кресла — бренд «умная мебель» — юноша уже не раз задумывался заказать её себе на корабль… Ума, аккуратно ступая по ковру, приближается к организатору, чтобы без стеснения расположиться с максимально возможным удобством.
— Ума, Ума, Ума, Ума… Я знаю, что ты думаешь, будто тебе есть, что мне сказать. Однако сказал бы ты это, зная, что я был одним из анонимных спонсоров турнира «Ню Нова»? Ведь твой драгоценный корабль новейшей модели был куплен и обустроен на мои деньги. Я следил за многими потенциальными жертвами моего плана, но за чемпионом турнира было следить проще всего. Если выживешь — не забудь поменять прошивку корабля, чтобы я больше не получал трансляции твоих бесед с терапевтом. Конечно, были и интересные моменты, но обычно меня радовал только голос твоего психолога.
На какое-то время монах погружается в себя, обдумывая услышанное и понимая, насколько анархичной является система мысли сидящего напротив человека. Был только один способ разговора на равных, и он это понимал. Змей должен был сейчас произнести свои первые слова, однако Змей не мог их произнести. Любое слово, рождённое умом, уже бесполезно, оно только станет опорой фундамента Нуллы. Логика тут не поможет, и юноша отвечает в привычной для него манере:
— Это только если мои сеансы не были очередной игрой, — Ума не может сдержать улыбку.
— Вот как? Я-то полагал, что ты позиционируешь себя как садиста, желающего убивать сильных противников. Нельзя менять свою роль так внезапно, иначе запнёшься, и тебя сбросят со сцены.
— Я никогда не стремился убивать. По крайней мере, не сразу. Ведь если я убью своего противника — я больше никогда не смогу с ним поиграть. Он ведь может стать сильнее, а убив его, я могу упустить кучу веселых моментов.
— То есть, ты убиваешь только когда это необходимо? А если твоя жертва больше не способна стать сильнее? Или ты наигрался с ней вдоволь?
— Я… — юноша запинается, — я не знаю…
— Что ж, по крайней мере, твоим последним словам я верю. Сказал бы я, если бы не знал, что ты притворяешься.
— Тем не менее, глупо утверждать, что я нахожу развлечение только в бою. Я же не попытался убить Вас, зайдя в эту комнату. Это было бы слишком банально. Вы-то должны понимать: я предпочту, чтобы финал нашего конфликта оказался куда более грандиозен.
— Допустим. Допустим, я тебе поверил. Тогда вернёмся к интересующему меня вопросу. Ты вёл с психологом свою игру, скрывался за аллюзиями и историями, чтобы, в конце концов, раскрыть почти душераздирающую историю о своём прошлом.