Весна – одно, а оттепель – иное:сырая грязь, туманов серый дым,слабеет лед, как зуб, крошась и ноя,да жалкий дождь трещит на все лады.Ее приметы сумрачны и зыбки,в ее теплыни холод затаен,и снег – не снег, и тает по ошибке,да жалкий дождь клубится сатаной.Все планы – в прах, все вымыслы повыбрось,не доверяй минутному теплу.Куда ни глянь – всё мокрота да рыхлость,да жалкий дождь стекает по стеклу.И мы хмелеем, даром что тверёзы,разинув рты на слякотную хмарь,но молча ждут мордастые морозыда жалкий дождь бубнит, как пономарь.1963
«Нам стали говорить друзья…»
Нам стали говорить друзья,что им бывать у нас нельзя.Что ж,
не тошней, чем пить сивуху,прощаться с братьями по духу,что валят прямо и тайкомна времена и на райком,окончат шуткой неудачной –и вниз по лестнице чердачной.А мы с тобой глядим им вследи на площадке тушим свет.1963
«Живу на даче. Жизнь чудна…»
Живу на даче. Жизнь чудна.Свое повидло…А между тем еще однадуша погибла.У мира прорва бедолаг, –о сей минутекого-то держат в кандалах,как при Малюте.Я только-только дотянувот эту строчку,а кровь людская не однузальет сорочку.Уже за мной стучатся в дверь,уже торопят,и что ни враг – то лютый зверь,что друг – то робот.Покойся в сердце, мой Толстой,не рвись, не буйствуй, –мы все привычною стезейпроходим путь свой.Глядим с тоскою, заперты,вослед ушедшим.Что льда у лета, добротыпросить у женщин.Какое пламя на плечах,с ним нету сладу, –принять бы яду натощак,принять бы яду.И ты, любовь моя, и ты –ладони, губы ль –от повседневной маетыидешь на убыль.Как смертью веки сведены,как смертью – веки,так все живем на свете мыв двадцатом веке.Не зря грозой ревет Господьв глухие уши:– Бросайте всё! Пусть гибнет плоть.Спасайте души!1966
«Когда трава дождем сечется…»
Когда трава дождем сечетсяи у берез стволы сочатся,одна судьба у пугачевца –на виселице покачаться.И мы качаемся, босые,в полях обшмыганных и черных.О нас печалится Россияочами синими девчонок.А ночь на Русь упала чадом,и птицу-голову – на жердь вы,хоть на плечах у палача тамона такая ж, как у жертвы.А борода его смеется,дымящаяся и живая,от казака до инородцадружков на гульбище сзывая.А те дружки не слышат зоваи на скоромное не падки,учуяв голос Пугачева,у них душа уходит в пятки.А я средь ночи и туманаиду один, неотреченный,за головою атамана,за той отчаянной и черной.1967
«Не брат с сестрой, не с другом друг…»
Не брат с сестрой, не с другом друг,без волшебства, без чуда,живем с тобой, как все вокруг, –ни хорошо, ни худо.Не брат с сестрой, не с другом друг,еще смеемся: «Экабеда!» – меж тем как наш недугсовпал с бедою века.Не брат с сестрой, не с другом друг,а с женщиной мужчина,мы сходим в ад за кругом круг,и в этом вся причина.Не брат с сестрой, не с другом друг,и что ни шаг – то в бездну, –и хоть на плаху, но из рук,в которых не воскресну.1967
«Уходит в ночь мой траурный трамвай…»
Уходит в ночь мой траурный трамвай.Мы никогда друг другу не приснимся.В нас нет добра, и потому давайпростимся.Кто сочинил, что можно быть вдвоем,лишившись тайн в пристанище убогом,в больном раю, что, верно, сотворенне Богом?При желтизне вечернего огнякак страшно жить и плакать втихомолку.Четыре книжки вышло у меня.А толку?Я сам себе растлитель и злодейи стыд и боль как должное приемлюза то, что все придумывал – людейи землю.А хуже всех я выдумал себя.Как мы в ночах прикармливали зверя,как мы за ложь цеплялись, не любя,не веря.Как я
хотел хоть малое спасти.Но нет спасенья, как прощенья нету.До судных дней мне тьму свою нестипо свету.Я все снесу. Мой грех, моя вина.Еще на мне и все грехи России.А ночь темна, дорога не видна…Чужие…Страшна беда совместной суеты,и в той беде ничто не помогло мне.Я зло забыл. Прошу тебя: и тыне помни.Возьми все блага жизни прожитой,по дням моим пройди, как по подмостью.Но не темни души своей враждойи злостью.1967
«И вижу зло, и слышу плач…»
И вижу зло, и слышу плач,и убегаю, жалкий, прочь,раз каждый каждому палачи никому нельзя помочь.Я жил когда-то и дышал,но до рассвета не дошел.Темно в душе от Божьих жал,хоть горсть легка, да крест тяжел.Во сне вину мою несуи – сам отступник и злодей –безлистым деревом в лесужалею и боюсь людей.Меня сечет Господня плеть,и под ярмом горбится плоть, –и ноши не преодолеть,и ночи не перебороть.И были дивные слова,да мне сказать их не дано,и помертвела голова,и сердце умерло давно.Я причинял беду и боль,и от меня отпрянул Боги раздавил меня, как моль,чтоб я взывать к нему не мог.1968
«Тебя со мной попутал бес…»
Тебя со мной попутал бесшататься зимней чащей,где ты сама была как лес,тревожный и молчащий.В нем снег от денного теплалежал, тяжел и лепок, –и стыли ножки у тебяв ботиночках нелепых.Мы шли по лесу наугад,навек, напропалую,и ни один не видел гад,как я тебя целую.Дышал любимой на виски,и молча гладил руки,и задыхался от тоскии нестерпимой муки.Нам быть счастливыми нельзя,а завтра будет хуже, –и лишь древесные друзьязаглядывали в души.Да с лаской снежная пыльца,неладное почуяв,касалась милого лицаи горьких поцелуев.1967
«В январе на улицах вода…»
В январе на улицах вода,темень с чадом.Не увижу неба никогдасердцем сжатым.У меня из горла – не слова –боли комья.В жизни так еще не тосковални по ком я.Ты стоишь, как Золушка, в снегу,ножки мочишь.Улыбнись мне углышками губ,если можешь.В январе не разыскать следов.Сны холонут.Отпусти меня, моя любовь,камнем в омут.Мне не надо больше смут и бед,славы, лени.Тихо душу выдохну тебена колени.Упаду на них горячим лбом.Ох, как больно!Вся земля – не как родильный дом,а как бойня.В первый раз приходит Рождествов черной роли.Не осталось в мире ничего,кроме боли.И в тоске, и в смерти сохранюотсвет тайны.Мы с тобой увидимся в раю.До свиданья.1968
«Сними с меня усталость, матерь Смерть…»
Сними с меня усталость, матерь Смерть.Я не прошу награды за работу,но ниспошли остуду и дремотуна мое тело, длинное, как жердь.Я так устал. Мне стало все равно.Ко мне всего на три часа из сутокприходит сон, томителен и чуток,и в сон желанье смерти вселено.Мне книгу зла читать невмоготу,а книга блага вся перелисталась.О матерь Смерть, сними с меня усталость,покрой рядном худую наготу.На лоб и грудь дохни своим ледком,дай отдохнуть светло и беспробудно.Я так устал. Мне сроду было трудно,что всем другим привычно и легко.Я верил в дух, безумен и упрям,я Бога звал – и видел ад воочью, –и рвется тело в судорогах ночью,и кровь из носу хлещет по утрам.Одним стихам вовек не потускнеть,да сколько их останется, однако.Я так устал! Как раб или собака.Сними с меня усталость, матерь Смерть.1967